Критическое отношение ницше к христианству. Этика Ф. Ницше: отношение к религии. Наука как безграничная воля к знанию

смотреть на рефераты похожие на "Фридрих Ницше: ОПЫТ КРИТИКИ ХРИСТИАНСТВА"

Санкт-Петербургский Государственный Университет

Факультет Менеджмента

Фридрих Ницше:

опыт Критики христианства

Реферат по философии

Преподаватель - Ростошинский

Фридрих Ницше: опыт критики христианства

Фридрих Вильгельм Ницше родился в 1844 году в местечке Реккен в
Тюрингии, входившей в то время в состав Пруссии. Отец Ницше был протестантским священником, мать – дочерью пастора. После смерти отца в
1849 году семейство перебирается в Наумбург, где Фридрих Ницше поступает в гимназию. Домашнее воспитание, пронизанное духом протестантского благочестия, в окружении матери, сестры, теток наложило отпечаток на Ницше: он с детства хорошо знал библию, любил поэзию и музыку. Его мягкие манеры, рассудительность, вежливый тон вызывали постоянные насмешки над «маленьким пастором», как его окрестили одноклассники.

Гимназия давала основательное образование, особенно в области классической филологии. Неудивителен поэтому выбор Ницше: хотя в Боннском университете он сначала, по желанию матери, записался на теологический факультет, но через год, осенью 1865, сменил богословие на классическую филологию. Вслед за своим профессором, известным филологом, Ницше перебирается в Лейпциг, где и заканчивает университет. Будучи студентом,
Ницше пишет настолько квалифицированные исследования, что его профессор рекомендует еще не окончившего университетский курс Ницше на место профессора классической филологии в Базельском университете. Сдав экзамены, быстро получив докторскую степень за уже опубликованные студенческие работы, Ницше перебирается в Базель, где с 1869 года преподавал классическую филологию.

Уже в гимназических сочинениях Ницше был виден незаурядный литературный талант. У него появились и первые сомнения в достоверности священного писания. В апреле 1864 года Ницше создал два философско- поэтических эссе: «Рок и история» и «Свобода воли и рок», где содержатся чуть ли не все основные идеи его будущих произведений. Во втором эссе самыми примечательными кажутся резкие выпады Ницше против христианской идеи потустороннего мира: «То, что Бог становится человеком, указывает лишь: человек должен искать свое блаженство не в бесконечности, а создать свое небо на земле; иллюзия неземного мира исказила отношение человеческого духа к миру земному: она была созданием детства народов… В тяжких сомнениях и битвах мужает человечество: оно осознает в самом себе начало, сердцевину и конец религий». Развитие эти мысли получат, конечно, гораздо позже.

В 1882 году Ницше написал в Генуе «Веселую науку», в одном из фрагментов которой – «Безумном человеке» - возникает тема «смерти Бога», авторитет Бога и церкви исчезает, на их место приходит авторитет совести, авторитет разума. В 1883 году Ницше всего за несколько месяцев написал книгу «Так говорил Заратустра», первая часть которой заканчивается словами:
«Мертвы все боги; теперь мы хотим, чтобы здравствовал сверхчеловек».
Сверхчеловек Ницше – это результат культурно-духовного совершенствования человека, тип, настолько превосходящий современного Ницше человека, что он образует новый и особый биологический тип. Сверхчеловек – это нравственный образ, означающий высшую ступень духовного расцвета человечества, олицетворение новых моральных идеалов, этот сверхчеловек приходит на место умершего Бога, он должен вести человечество к совершенству, должен восстановить в силе все качества человека.

Ницше обрушивался на один из главных постулатов христианской веры в вечное существование по милости Бога в потустороннем мире. Ему казалось абсурдом то, что смерть должна быть искуплением первородного греха Адама и
Евы, он высказал поразительную мысль о том, что чем сильнее воля к жизни, тем ужаснее страх смерти. И как можно жить, не думая о смерти, а зная о ее неумолимости и неизбежности, не бояться ее?

Перед лицом смерти мало кто найдет в себе мужество сказать, что «Бога нет». Достоинство сверхчеловека появляется из преодоления страха смерти, но совершенно по иному, чем в христианстве. В то время как христианин не боится смерти, поскольку верит в данную ему Богом вечную жизнь, то сверхчеловек Ницше не боится смерти, хотя не верит ни в Бога, ни в бессмертие, он сам себя чувствует Богом. Ницше говорит, что мужественный высший человек «с гордостью» созерцает бездну. Люди верят в Бога только потому, что боятся смерти. Тот, кто победит страх смерти, сам станет Богом.

Свою мечту о совершенстве люди в прошлые века воплотили в идее о существовании Бога как высшей и совершенной личности и тем самым признали невозможность достижения совершенства, ибо Бог – это потустороннее, недоступное, непостижимое бытие. Смерть Бога потребовалась Ницше для утверждения жизни сверхчеловека как высшего идеала земного существования человека. Сверхчеловек Ницше предстает земным, посюсторонним и вроде бы вполне достижимым идеалом, устремляясь к которому человек приобретает реальную возможность преодолеть свое несовершенное состояние и стать выше самого себя.

У Ницше аргументация сведена к минимуму и фрагментарна. Речь не идет о теоретическом опровержении Бога. Констатация факта «Бога нет» не играет решающей роли, хотя, разумеется, Ницше не утверждает и обратного. Он не придает особого значения теоретическому обоснованию этого высказывания.
Существует Бог или нет, - это не так уж и важно, хотя Ницше считает, что
Бога нет. Главное для Ницше то, что вера в Бога вредна, что эта вера парализует и порабощает. Что означают слова «Бог мертв»? – То, что мир лишился своего смысла. Значит, необходимо наполнить мир иным смыслом, вместо умерших ценностей утвердить новые. «Умерли все боги, теперь мы хотим, чтобы жил сверхчеловек», - говорит Заратустра. Смерть Бога открывает возможность свободы создания новых ценностей и сверхчеловека.

После «Заратустры» все созданное ранее казалось Ницше столь слабым, что у него возник замысел переписать прежние работы, но из-за своей физической слабости он ограничился лишь новыми предисловиями к уже вышедшим книгам. И вместо ревизии прошлого Ницше создает «прелюдию к философии будущего» – книгу «По ту сторону добра и зла», в которой предсказывал катастрофические процессы будущего.

В 1888 году Ницше начинает подготовку фундаментального труда, который должен был бы вместить в себя всю его философию. У него сложился следующий план книги «Переоценка всех ценностей»: Книга первая. Антихристианин: опыт критики христианства. Книга вторая. Вольный дух: критика философии как нигилистического движения. Книга третья. Имморалист: критика невежества как самого фатального рода, повседневной морали. Книга четвертая. Дионис: философия вечного возвращения.

Ницше набросал около 400 заметок для «главного сочинения» всей жизни, которые после его смерти были собраны и объединены его сестрой в книгу
«Воля к власти». Долгое время эта книга считалась главным его сочинением, но на деле представляла собой фальсификацию: эти и иные разрозненные записи
Ницше были скомпонованы так, чтобы Ницше мог выглядеть идеологом германского национализма, а впоследствии и нацизма. В действительности такого труда как «Воля к власти» не существовало. Таким образом, написанный в сентябре 1888 года «Антихристианин» является первой и единственной законченной частью главного философского труда Ницше, а критика христианства является лишь одним из элементов его учения.

К рукописи работы «Антихристианин» самим Ницше был приклеен набросок следующего содержания:

«Закон против христианства - издан в День Спасения, первый день
Первого Года (30 сентября 1888 г. ложного календаря). Смертельная война пороку: порок есть христианство.

Тезис 1. Порочность есть всякого рода противоестественность.
Порочнейшим человеком является священник, он учит противоестественному.
Против священника нужны не доводы, а каторга.

Тезис 2. Всякое участие в богослужении есть покушение на общественную нравственность. Нужно быть суровее к протестантам, чем к католикам, суровее к либеральным протестантам, чем к правоверным. Чем ближе к науке принимающий участие в христианской службе, тем он преступнее.
Следовательно, преступником из преступников является философ.

Тезис 3: Достойные проклятия места, где христианство высиживало свои яйца-базилики, должны быть сровнены с землей. Как безумные места Земли они должны стать ужасом для всего мира. Там должно разводить ядовитых гадов.

Тезис 4: Проповедь целомудрия есть публичное побуждение к противоестественности. Любое презрение к половой жизни, любое загрязнение ее понятием «нечистое» есть грех против святого духа жизни.

Тезис 5: Запрещается есть за одним столом со священником: этим человек исключает себя из порядочного общества. Священник – это наш чандала – должен быть объявлен вне закона, его должно морить голодом, гнать во всякого рода пустыни.

Тезис 6: Должно называть священную историю теми именами, каковых она заслуживает, а именно проклятая история; должно пользоваться словом «бог»,
«спасение», «избавитель» как ругательствами, клеймом преступника.

Тезис 7: Все остальное следует из вышеизложенного.

Антихрист».

В чем же Ницше обвинял христианство? В том, что христианство - это религия сострадания, религия слабых и больных людей, что христианство ведет к несвободе и несопротивлению человека, что христианство оперирует сплошь воображаемыми понятиями, что оно возводит «греховность» человека и что, наконец, религия и наука несовместимы.

Христианство подхватило вымышленный Платоном истинный, сверхчувственный, потусторонний мир высших идеалов, норм, принципов, целей и ценностей, который был возведен над земной жизнью, чтобы придать последней порядок и внутренний смысл. Поскольку потусторонний мир понимался как совершенный, безусловный, абсолютный, истинный, добрый, прекрасный, желанный, постольку земной мир, в котором живут люди со всеми своими делами, заботами, трудностями и лишениями, представлялся в качестве лишь кажущегося, несовершенного, ненастоящего, обманчивого, порочного мира.
Искусственно воздвигнутый истинный мир предстал в сознании людей неким идеалом, которому были приданы соответствующие атрибуты в виде разнообразных ценностей и целей, и который в связи с этим стал основой для критики известного нам земного мира, ибо первый казался более ценным и значимым, чем второй.

В связи с этим Ницше выступал против признания существования идеального мира. Реально существующий мир – единственный мир, а некий
«идеальный мир» есть своеобразное повторение существующего мира. Этот идеальный мир – целительный, утешающий мир иллюзий и фикций, это все, что мы ценим и ощущаем как приятное. Он есть источник опаснейших покушений на жизнь, величайших сомнений и всяческого обесценивания того мира, который мы представляем собой. Так земная жизнь оказывается лишенной смысла и ценности и начинает отвергаться.

При этом «совершенный» мир, по мнению Ницше, был создан на основе страданий и бессилия людей. Те, кто презирает тело и землю ради потустороннего мира, - это больные и умирающие. В глубине христианства живет ненависть больных людей, инстинкт, направленный против здоровых людей. Не обладая самостоятельностью, здоровьем, интеллектуальными способностями, физической крепостью простолюдины, слабые, больные, усталые, отверженные, обездоленные, посредственные, неудачники используют христианскую мораль для оправдания недостатка мощи и уверенности в себе и для борьбы с сильными и независимыми людьми.

Именно они, «упадочные люди», а не сильные личности, нуждаются во взаимопомощи, сострадании, милосердии, любви со стороны окружающих, человечности. Без этого они просто бы не сумели выжить и тем более навязать свое господство и отомстить за себя и за свою врожденную ущербность и неполноценность. Высшим же людям такого рода моральные ценности не только не нужны, но и вредны, ибо обессиливают их души. Они поэтому разделяют ценности противоположного характера, которые связаны с утверждением инстинкта воли к жизни и власти. В книге «По ту сторону добра и зла» Ницше пишет, что «всюду, где только появляется на земле религиозный невроз, мы встречаем его в связи с тремя опасными диетическими предписаниями: одиночество, пост и половое воздержание».

Любая религия появилась из страха и нужды, когда люди не знали ничего о природе и ее законах, все было проявлением мистических сил, которых можно было умиротворить путем молитв и жертвоприношений. Ницше пишет, что христианство ни в одной точке не соприкасается с действительностью, в религии присутствуют сплошь выдуманные понятия: Бог, душа, дух, грех, кара, искупление, благодать, страшный суд, вечная жизнь… Христианство противопоставляет духовное (чистое) и природное (грязное). И, как пишет
Ницше, «этим все объясняется». У кого есть причины ненавидеть природное, реальное? -–У того, кто от этой реальности страдает. А страдают от действительности слабые и больные, которых сострадание поддерживает «на плаву»…

Церковь же возводит в ранг святых больных или безумцев, а «высшие» состояния души, религиозный экстаз напоминают Ницше эпилептоидные состояния… Вспомним, как в российских деревнях дурачки и помешанные считались святыми людьми, а их слова – пророчествами… Вспомним слова из
Библии: «… бог избрал немудрое мира … и немощное мира избрал бог … и незнатное мира и уничиженное…»! А чего стоит образ Бога, распятого на кресте! – Ницше пишет: «Неужели до сих пор не понятно ужасное коварство этого символа? Божественно все страдающее…» Божественны мученики, страдавшие за веру… Но ведь мученичество не доказывает истинность, не меняет ценность дела, за которое люди принимают мучения. Для Ницше сама идея жертвы на благо человечества была чем-то нездоровым, противоречащим самой жизни. Христос жертвует собой ради человека, во искупление грехов человеческих и примирения человека с Богом, и Ницше пишет: «бог принес своего сына на заклание ради прощения грехов. Вот и покончено с евангелием, да как! Искупительная жертва, да еще в самой отвратительной, варварской своей форме – невинного приносят в жертву за грехи виновных!»

Христианство возникло, чтобы облегчить жизнь человека, но теперь оно должно сначала отяготить их жизнь сознанием греховности, чтобы потом иметь возможность облегчить их. Церковь устроила все так, что без нее теперь ни шагу: все естественные события (рождение, свадьба, смерть) теперь требуют присутствия жреца, который бы «освятил» событие. Христианство проповедует греховность и презренность человека вообще, так что уже невозможно презирать других людей. Путем выдвижения чрезмерных требований, сравнения человека с совершенным Богом церковь заставляет человека чувствовать себя греховным, дурным, ему становятся нужны сверхъестественные силы, чтобы снять это бремя, чтобы «спастись» от «греховности», но когда отпадает представление о Боге, то отпадает и чувство «греха» как нарушения божественных предписаний.

Инстинктивная ненависть к реальности, неприятие антипатии, вражды, как следствие болезненности, ведут только к тому, что человеку не хочется сопротивляться, не хочется бороться с этой действительностью – и появляется христианство, религия любви, то есть несопротивления и покорности. «Не противиться, не гневаться, не призывать к ответу… И злу не противиться – любить его». Уже в ранней юности Ницше записывал мысли, предвосхищающие его позднейшую критику христианства: мировая скорбь, которую порождает христианское миросозерцание, есть ни что иное как примирение с собственным бессилием, благовидный предлог, извиняющий собственную слабость и нерешительность, трусливый отказ от созидания собственной судьбы.

Религия – это заблуждение, еще никакая религия ни прямо, ни косвенно не содержала истины. Ницше пишет: «Религия типа христианской, ни в одной точке не соприкасающаяся с действительностью и немедленно гибнущая, как только мы признаем правоту действительности хотя бы в одной точке, такая религия не может не враждовать с «мудростью мира сего», сиречь с наукой, - она благословит все средства, пригодные для того, чтобы отравить, оклеветать, осрамить дисциплину духа, честность и строгость в делах, затрагивающих совесть духа, благородную холодность и независимость духа…
Нельзя быть филологом и врачом и не быть при этом антихристианином. Ведь филолог видит, что стоит за «священными книгами», а врач видит, что стоит за физиологической деградацией типичного христианина».

Вот как Ницше интерпретирует знаменитую историю изгнания Адама и Евы из рая: Бог –само совершенство – прогуливается по саду и ему скучно. Он решает создать человека, Адама, но и Адаму тоже становится скучно… Тогда бог создал животных, но они не развлекали человека, он был «господином»…
Бог создает женщину, но это было ошибкой! Ева подбивает Адама вкусить плод от дерева познания, и человек стал соперником бога – ведь благодаря знанию становишься как бог… «Наука запретна как таковая, она одна и находится под запретом. Наука – первый грех, зародыш всякого греха, первородный грех».
Надо было заставить человека забыть о науке, человек не должен думать – и бог создал боль и болезни, нищету, дряхлость, смерть… Но человек продолжает думать, «дело познания растет, высится… несет с собой сумерки богам»!

Религия является для общества тормозящим, мешающим, негативным фактором. Религия служит массам, это оружие черни и рабов. В христианстве находит свое выражение ненависть черни, рядового человека к благородным…
Бог, святость, любовь к ближнему, сострадание – предрассудки, выдуманные теми, чья жизнь пуста и монотонна. Вера в Бога не возвышает и не одухотворяет человека, а, напротив, сковывает его и лишает свободы.
Свободному человеку Бог не нужен, ибо он сам для себя высшая ценность.
Церковь для Ницше – смертельный враг всего благородного на земле. Она отстаивает рабские ценности, стремится растоптать всякое величие в человеке. Ницше пишет: «В христианстве на первый взгляд выходят инстинкты угнетенных и порабощенных: в нем ищут спасения низшие сословия»,
«Христианство – это восстание пресмыкающихся по земле против всего, что стоит и высится: евангелие «низких» принижает», «Христианство вело борьбу не на жизнь, а на смерть с высшим типом человека, оно предало анафеме все основные его инстинкты и извлекло из них зло… Христианство принимало сторону всего слабого, низкого, уродливого; свой идеал оно составило по противоположности инстинктам сохранения жизни, жизни в силе».

У Ницше вопрос веры связан с проблемой морали, ценностей и поведения человека. Смысл и цель, с которой Ницше объявил войну христианству, - это упразднение морали. Смерть Бога открывает человеку возможность творческой свободы для создания новых ценностных миров. В гибели заложено возрождение.
На место духовных ценностей, связанных с идеей Бога, Ницше ставит диаметрально противоположные ценности, вытекающие из потребностей и целей реальной жизни сверхчеловека. Приход сверхчеловека обусловлен процессом становления человека, отвержением бытия Бога и связанных с ним моральных и религиозных ценностей. Отсюда в философии Ницше вытекает тотальный нигилизм и переоценка всех ценностей.

Цель бытия человека Ницше видит в создании того, что выше человека, а именно в создании сверхчеловека, который должен превосходить человека в той же степени, в какой последний превосходит обезьяну. Взятый сам по себе, человек в силу своего несовершенства не может быть целью для самого себя. В цепи развития живого мира он представляет собой мост между животными и сверхчеловеком, и поэтому содержанием его жизни является переход и гибель, то есть не результат, а процесс становления, человек должен принести себя в жертву земле, чтобы она стала землей сверхчеловека.

Раскрывая содержание христианской морали, Ницше отмечает, что это мораль альтруизма, добра, любви к ближнему, сострадания и гуманизма.
Поскольку она является стадной моралью, не выражающей в себе естественные жизненные инстинкты отдельно взятого человека, постольку ее утверждение и поддержание в жизни людей возможно лишь только посредством принуждения.
Христианская мораль – это долг, которому все должны беспрекословно подчиняться. Чтобы такое подчинение осуществилось и понадобилась идея Бога как высшего нравственного идеала, авторитета и судьи, который не только предписывает нравственные нормы, но и неустанно и скрупулезно следит за их исполнением: наказывает грешников (пытками в аду) и поощряет праведников
(безмятежной жизнью в рае). Страх перед божьим наказанием является основным мотивом морального поведения людей.

Одним из исходных и ключевых постулатов анализа особенностей христианской морали у Ницше является тезис о наличии среди людей прирожденных рангов, то есть о том, что люди не равны. По его мнению, в зависимости от имеющейся у индивидов с рождения степени мощи и полноты воли к власти, а также наличия у них физиологического превосходства люди делятся на две породы (расы) – низшую (к которой относится подавляющее большинство людей) и высшую (незначительное меньшинство). Сама природа выделяет сильных духом, мускулами и посредственных людей, которых намного больше.

В этой связи в морали не может иметь силы положение «что справедливо для одного, то справедливо и для другого». Так, если один признает справедливыми такие моральные требования как «не убий», «не кради», то другой может их оценить как несправедливые. Поэтому в обществе должно быть столько моралей, сколько имеется среди людей рангов (слоев). Согласно
Ницше, «есть мораль господ и мораль рабов». При этом в жизни тех и других возникают и утверждаются диаметрально противоположные моральные ценности.

Христианская мораль является недоразумением в силу прежде всего того, что она призвана победить страсти и инстинкты с целью исправить человека и сделать его лучше на основе требований разума. Однако, согласно Ницше, подъем добродетельности несовместим с одновременным ростом ума и понимания, а источник счастья заключается вовсе не в разуме, а в жизненных инстинктах.
Поэтому отказываться в морали от страстей и инстинктов – значит подрывать корень человеческой жизни и тем самым придавать морали противоестественное состояние. По мнению Ницше, всякая мораль отрицает жизнь, ибо направлена на борьбу с инстинктами и влечениями человека.

Христианские моралисты пытались всеми силами заглушить, искоренить, вырвать вон и тем самым очистить человеческую душу от скверны. Основанием для этого служил тот факт, что страсти часто оказываются источником больших бед. К тому же, будучи связаны со стремлением людей к мимолетным удовольствиям и наслаждениям, они представлялись как проявление животного начала в человеке, поэтому оценивались в качестве ненормальных и опасных явлений. Когда индивид оказывается в подчинении у своих страстей, он утрачивает способность разумного контроля за своим поведением и тем самым, пусть временно, перестает быть мыслящим существом. Но в жизни человека только то правильно и нормально, что направляется разумом. Отсюда делался вывод, что человек не может быть «хорошим», пока не освободится от своих дурных и предосудительных страстей.

Христианская мораль как инстинкт стада, как своеобразная иллюзия рода является определенной тиранией и гнетом по отношению к отдельно взятой личности, особенно и прежде всего высшей. Принуждая к выполнению нравственного долга, она лишает человека свободы, независимости, самостоятельности, активности, творчества и заставляет его жертвовать собой для будущего. Быть моральным – значит оказывать послушание и повиновение издревле установленному закону или обычаю. личность тем самым попадает в зависимость от нравственных традиций. В этой связи оказывается, что уважения в ней достойно лишь то, в какой мере она способна повиноваться.

Мораль долга требует от индивида постоянно держать себя в руках, то есть неукоснительно руководствоваться и подчиняться ее раз и навсегда установленным правилам, что при наличии неизбежных проявлений присущих ему естественных побуждений и склонностей не может не порождать раздражительность и внутреннее напряжение. выполняя одинаковые для всех нормы нравственности, человек оказывается в своем поведении запрограммированным на определенный стандарт и образ действия, что уничтожает его индивидуальность, ибо не позволяет ему проявить себя.

Долг заставляет человека работать, думать, чувствовать без внутренней необходимости, без глубокого личного выбора, без удовольствия, то есть автоматически. Это ведет к обеднению личности, к ее самоотказу и отрицанию ее уникальности. Попадая в сферу морали индивид обрекается кроме того на постоянное болезненное недовольство собой, поскольку не в силах достичь предписываемых ему нравственных идеалов и целей. Человек перестает принадлежать себе и стремиться к достижению своих интересов, в которых как раз и выражается воля его жизненных инстинктов. Тем самым человек начинает выбирать и предпочитать не то, что ему нужно, а то, что ему вредно.

Ограничивающий свободу личности моральный долг посредством воспитания внедряется в духовный мир человека в виде совести, представляющей собой сознание вины и в то же время своеобразный внутренний трибунал, который постоянно заставляет индивида находиться в подчинении у общества. Совесть – это общественный долг, то есть стадный инстинкт, ставший внутренним убеждением и мотивом поведения личности. Она осуждает поступок потому, что он долгое время был осуждаем в обществе.

Отвергая христианскую мораль, основным понятием которой является понятие вины, Ницше не мог не отвергать и совесть как сознание вины. Для
Ницше совесть предстает в качестве чисто негативного феномена, недостойного какого-либо уважения. Ницше призывал «ампутировать» совесть, которая в его понимании является только сознанием вины, ответственности, долженствования, некоего суда…

Но место христианской морали Ницше предлагал мораль эгоизма
(имморали), когда поведение отдельно взятого человека предельно раскрепощается. Эгоизм – это способ жизни человека за счет других. Для эгоиста другие имеют значение только как средства. Целью же является он сам, всегда и при любых обстоятельствах. Эгоизм выступает главным пунктом в искусстве самосохранения личности и ее становления самой собой. Только в морали эгоизма личность приобретает сознание своей бесконечной ценности.

Согласно Ницше, право на эгоизм должны иметь не все, а только высшие люди, с жизнью которых якобы связано развитие человеческого рода.
Незнатные, слабые и посредственные люди не имеют права на эгоизм, поскольку он ориентировал бы их на самоутверждение и отнимание места под солнцем у высших людей. Поэтому «слабые и неудачники должны погибнуть: первое положение нашей любви к человеку. И им должно еще помочь в этом».

Христианство навязывает жизни воображаемый смысл, препятствуя тем самым выявлению смысла истинного и заменяя реальные цели идеальными. В мире же, в котором «Бог мертв» и не существует более моральной тирании, человек остается одиноким и свободным. Но одновременно он становится и ответственным за все существующее, ибо разум находит полное освобождение, лишь руководствуясь осознанным выбором, лишь взваливая на себя определенные обязательства. И если необходимости невозможно избежать, то истинная свобода и заключается в ее полном принятии. принять мир земной и не тешить себя иллюзиями о мире потустороннем – это означает господствовать над всем земным. Ницше потому и отвергал христианство, что оно отрицает свободу духа, самостоятельность и ответственность человека, превращает несвободу в идеал, а смирение – в добродетель.

Литература

«Беспокойство духа», М.:Знание, серия «Философия и жизнь» №3/1992
1. «Сумерки богов» / Сост. и общ. ред. А. А. Яковлева: перевод. -

М.:Политиздат, 1990.-398 с.

«Фридрих Ницше и русская религиозная философия» в двух томах / сост.
Войская И.Т., Минск, 1996

Виндельбанд В. «От Канта до Ницше» / пер. с нем. под ред.
А.И.Введенского. – М.: «Канон-пресс», 1998.- 496 с.
2. Делез Ж. «Тайна Ариадны» - Вопросы философии, №4/1993

Дудкин В.В. «Достоевский и Ницше (проблема человека)»,- Петрозаводск,
1994.- 153 с.
3. Игнатов А. «Черт и сверхчеловек. предчувствие тоталитаризма Достоевским и Ницше» – Вопросы философии, №4/1993

Кучевский В.Б. «Философия нигилизма Фридриха Ницше»,- М., 1996.- 166 с.

Немировская А.З. «Ницше: мораль «по ту сторону добра и зла»,
М.:Знание, серия «Этика» №6/1991

Новиков А. «Так говорил Фридрих Ницше» – Аврора, №11-12/1992
4. Патрушев А.И. «Жизнь и драма Фридриха Ницше» – Новая и новейшая история,

№5/1993
5. Скворцов А. «Достоевский и Ницше о Боге и безбожии» - Октябрь, №11/1996
6. Ф. Ницше «Антихристианин: Опыт критики христианства»

Ф. Ницше «К генеалогии морали»
7. Ф. Ницше «По ту сторону добра и зла»
8. Ф. Ницше «Так говорил Заратустра»
9. Ф. Ницше «Человеческое, слишком человеческое»
Цвейг С. «Вчерашний мир», - М.:Радуга, 1991.– 544 с.

Шаповал С.И. «Этика Фридриха Ницше и современная буржуазная теория морали» – автореферат, - Киев, 1988

Ясперс К. «Ницше и христианство», - М.:Медиум, 1993

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Мы плохо всматриваемся в жизнь,

если не замечаем в не той руки,

которая щадя – убивает.

Ф. Ницше

1. Введение.
Социо-культурная ситуация середины и конца XIX века включает установление таких философских воззрений как позитивизм и материализм в западной и отечественной мысли. Господство логоса во многих сферах бытия привели к противоречиям в духовной и религиозной сфере. Одно из глобальных потрясений ХХ века – кризис христианства, с небывалой силой проявившийся в фашизме и коммунизме. Хайдеггер заметил (в своей работе о Ницше), что слова «Бог мертв» – это не тезис атеизма, а сущностный событийный опыт западной истории. Добавим, что это опыт не только Западной Европы, но и Восточной, прежде всего России, к тому же последствия этого грандиозного исторического катаклизма не преодолены и ныне. Ко всему прочему, проблемы эволюционизма и креационизма, христианской и научной картины мира, природы человека и греха, современной и христианской этики ждут своего разрешения. Подобное Розанов характеризует: «Наука христианская» стала сводиться к чепухе, к позитивизму и бессмыслице. «Видел, слышал, но не понимаю». «Смотрю, но ничего не разумею» и даже «ничего не думаю». 1 Крушение традиционной религиозной веры – факт неподлежащий сомнению, однако, если догмы сметены, это отнюдь не означает, что вопрос о месте религии в жизни решен.

Расхождение меж­ду притязанием, требованием и действительно­стью испокон веков было движущей силой хри­стианства. Правда, нередко притязание, требую­щее невозможного, и действительность, отказы­вающаяся повиноваться требованию, могут спо­койно сосуществовать, не соприкасаясь. 2 Но поскольку христианство является неотъемлемой частью культуры и мировоззрения европейского человека, колыбелью духа, то эти противоречия должны быть раскрыты и преодолены.

Особый интерес представляет критика христианства Фридриха Ницше и Василия Розанова, которые оказались выразителями этого кризиса христианства и, идеи которых переплелись в сознании интеллектуалов ХХ века. Ницше подходил к решению вопроса о месте христианской религии в жизни общества и человека с позиций морали и этики, которая в свою очередь согласуются с его концепцией воли и сверхчеловека, Розанов с позиций телесной чувственности, метафизики пола и эстетики.

Проблема христианства занимает в творчестве философов значительное место, оба уделяют огромное внимание решению религиозных вопросов. «О, как невинно, как неинтересно и незначительно отношение к христианству Чернышевского и Писарева, Бохнера и Молешотта по сравнению с отрицанием Розанова. Противление Розанова христианству может быть сопоставлено лишь с противлением Ницше, но с той разницей, что в глубине своего духа Ницше ближе ко Христу, чем Розанов, даже в том случае, когда он берет под свою защиту православие». 3 Очевидно, что критика христианства обоих философов достаточно резкая и обличающая негативные стороны религии, ее мифы и противоречия. Она касается всех форм осуществления веры, самой веры и символа веры, ее влияния на жизнь человека. «Христианство возникло, чтобы облегчить сердца; но теперь оно должно отягчить сердца, чтобы иметь возможность потом облегчить их. Этим предопределена его судьба». 4

Как заметил Н. Бердяев, Ницше и Розанов в своей критике часто сходятся во взглядах на проблему христианства, но есть моменты, где они словно дополняют друг друга. Положения, которые Ницше опускает или не замечает, находит и указывает на них Розанов и наоборот, то, что не замечает Розанов, дополняет Ницше, расширяя те или иные понятия. Это дает возможность выдвинуть гипотезу о взаимном дополнении высказываний философов относительно христианской религии и проблем, находящихся в этом философском ареале, и, если сложить взгляды на эту проблему того и другого философа, то получиться достаточно целостная и конструктивная, непременно особенная, критика христианства. К тому же, их подход к проблеме у Ницше «сверху», с позиций духа, а у Розанова «снизу», с позиции тела, является дополнением одного другим.

Д. Мережковский написал в своем капитальном продуманнейшем двухтомном исследовании о Толстом и Достоевском: «Последний и совершеннейший выразитель антихристианской культуры – Ницше на западе, а у нас, в России, почти с теми же откровениями – В. В. Розанов, русский Ницше» 5 , отождествляя обоих мыслителей, соединяя в одно, дает право на существование заявленной гипотезе.

В 1882 году Ницше написал в Генуе «Веселую науку», в одном из фрагментов которой – «Безумном человеке» – возникает тема «смерти Бога», авторитет Бога и церкви исчезает, на их место приходит авторитет совести, авторитет разума. Вопросы религии Ницше поднимает в «проклятии христианству» «Антихристе» (1888), работе принадлежащая к его последним творениям и напоминающая по стилистике памфлеты, и некоторые принимают ее за самохарактеристику автора. Неслучайно в одном варианте она переведена как «Антихрист», а в другом – «Антихристианин». Это его основной труд по проблеме христианства, где он раскрывает все основные положения его религиозных воззрений. Отдельные главы книг «Человеческое, слишком человеческое» (1878) и «По ту сторону добра и зла», написанной в Рапалло в 1886 году посвящены этой проблеме.

Почти все произведения Розанова – это скорее эссеистика с философским уклоном, но уже в первой своей книге он проявил себя как религиозный мыслитель. «Около церковных стен» (1905), «все статьи здесь собранные вращаются в прямых, понятных, сравнительно легчайших темах христианства» 6 , резюмирует сам Розанов. Изданная в 1910 году «В темных религиозных лучах» («Метафизика христианства») была сразу же запрещена, а тираж ее уничтожен, запрет был основан на религиозных соображениях, а мировоззрение Розанова было воспринято официальной церковью как «богоборческое». Эта «книга зарывается именно в христианские «флюксии», она исследует только тонкое, незаметное, бесцветное, безвидное, бездокументальное» 7 . В «Апокалипсисе нашего времени», своих предсмертных записках, философ еще более жесток – от собственной безысходности – и к миру, и к себе. И от безысходности именно Христа и христианство объявил виновниками вселенской катастрофы, которую наблюдал – ибо считал их движущей силой мира.

Источниками информации для исследования проблемы послужили книга К. Ясперса «Ницце и христианство», работа М. Хайдеггера посвященная интерпретации Ницше. Учебники по зарубежной и русской философии Б. Рассела, прот. В. В. Зеньковского. Критика Розанова, его антихристианских идей Н. Бердяевым, Д. В. Философовым, А. А. Измайловым.

Розанов и Ницше в своих трудах о христианстве затрагивают ключевые категории и положения религии, такие как Бог, Спаситель, грех, а так же указывают еще на страх, не только в связи с христианской концепцией рая и ада, и жертвенность. Исследовав эти моменты, можно составить заключительную картину их представлений о христианстве. Рассуждая об этих понятиях, как было замечено, расширяя и дополняя эти их, словно вместе трудятся над созданием шедевральной антихристианской идеи.

^ 2. Понятия христианства.
Ницше и Розанов, обсуждая вопросы христианства, рассматривают и оперируют понятиями Бога, Христа, греха, жертвы, страха, спасения. Эти категории наиболее часто встречаются в их тексте, и с помощью этих понятий они характеризуют христианство с отрицательной позиции. Важно, каким смыслом они наделят каждую из категорий, и каким образом они дополняют друг друга. Понимая в узком смысле, например, категорию жертвы Розанов, дополняя его, Ницше дает более развернутую характеристику этого понятия, тем самым расширяя и саму интерпретацию христианства. Заметим, что, как правило, понятия категорий Ницше и Розанова не противоречат друг другу, а действительно дополняют.
2.1. Бог
«Христианское понятие о божестве (Бог как Бог больных, как Бог паук, Бог как дух) – это понятие есть одно из самых извращеннейших понятий о божестве, какие только существовали на земле; быть может, оно является даже измерителем той глубины, до которой может опуститься тип божества в его нисходящем развитии. Бог, выродившийся в противоречие с жизнью, вместо того, чтобы быть ее просветлением и вечным ее утверждением! Бог, обожествляющий «ничто», освящающий волю к «ничто»! 8 Давая такую дефиницию, Ницше исходит из наблюдения того, что в христианстве все в сущности воображаемое и причины, и действия, и природа, и психология – «мир чистых фикций», и «этот мир есть выражение глубокого отвращения к действительному» 9 и тот, кто страдает от этой действительности изобрел эти фикции и приобрел себе доброго бога.

По мысли Ницше, народ выражает свою благодарность за существование в божестве, и это божество должно быть и добрым и злым, приносить пользу или вред, быть другом или быть врагом, ибо представляет собой «народ, мощь народа, все агрессивное и жаждущее власти в душе народа» 10 . Но когда народ погибает, чувствует, что скоро исчезнет его вера в будущее, а покорность входит в его сознание, и подчинение становиться добродетелью – божество изменяется, становиться благим. Ницше называет это «противоестественной кастрацией» – «божество, кастрированное в сильнейших своих мужских добродетелях и влечениях, делается теперь по необходимости Богом физиологически вырождающихся, Богом слабых. Сами себя они не называют слабыми, они называют себя «добрыми»…» 11

Бог-скопец и у Розанова, только кастрированный иначе, лишенный творящего жизнь начала красотою Иисуса. Словно обращаясь к Христу, он пишет: «Ты оскопил Его. И только чтобы оскопить – и пришел. И что в Евангелии уже не «любят», а живут как «Ангелы Божии»: как в плавнях приднепровских, «со свечками закопавшись». О, ужасы, ужасы…» 12 Предтеча этого высказывания содержится в нашумевшей статье «О Сладчайшем Иисусе и горьких плодах мира», где Розанов рассуждает об эстетическом влиянии христианства на человека. Действительно, вкусив нечто поистине волшебного, человек обычно теряет интерес ко всему остальному. «И когда необыкновенная Его красота, прямо небесная, просияла, озарила мир – сознательнейшее мировое существо, человек, потерял вкус к окружающему его миру» 13 , тем самым, лишив мир его жизненной потенции. «А ведь мир-то – божий» 14 . Иными словами, кастрация Бога по Ницше – это отсечение необходимой «злой» части сущности Бога, и как следствие потеря равновесия с миром. А по Розанову – лишение функции воспроизводства – потеря жизни в мире.

Совершенно обессиленного бога рисует мысль Ницше и Розанова. К тому же «церковь открыла Бога народу как скупого, сокращающего и недоедающего», бога «скорбей», вечно «уменьшающего порцию» 15 . А иные толкователи, «ханжи и коровы из Швабии», чтобы хоть как-то разнообразить свою серую жизнь и жалкое существование, обращают ее в «чудо милости», «промысел», «спасение». Здесь Ницше говорит о неискушенных в филологии людях, которые даже бытовые мелочи воспринимают как проявление божьей воли. Но «бога, который лечит нас то насморка или подает нам карету, когда разражается сильный дождь, следовало бы упразднить. Бог как слуга, как почтальон, как календарь – в сущности, слово для обозначения всякого рода глупейших случайностей» 16 .

Из понятия были удалены все ключевые моменты, обеспечивающие равновесие между религией и миром, и Бог «опускается шаг за шагом до символа посоха для уставших, якоря спасения для всех утопающих» 17 . Более того, Ницше пишет, что Бог стал «вещью в себе», «чистым духом», «вздохом» по Розанову, выродившись в противоречие с жизнью, и это он называет падением божества. «Европа потеряла Бого ощущение , оставшись при одном Бого понятии » 18 , резюмирует Розанов. Он же и отмечает – Бог это не бытие, не всемогущество, а вскоре Ницше, подведя итог, объявит Бога мертвым. Несовершенство понятия Бога-Отца как раз и подкрепляется, по мнению русского мыслителя, рождением Сына. И это «нельзя понять иначе, как заподозрив отца в недостатке и полноте» 19 . Каков же сын кастрированного во всех смыслах отца?

2.2. Иисус Христос
Сын – неизъяснимо красивый идиот с трагическим лицом, совершенно немощный, но только он и есть истинный и единственный христианин. Подобный вывод следует из суммы размышлений об образе Иисуса Христа у Ницше и Розанова. Причем слово «идиот» Ницше понимает при этом точно в том же смысле, в каком Достоев­ский называл «идиотом» своего князя Мышкина. Розанов размышляет о «лице» Христа, трактует его деяния, в то время как Ницше исследует его психологический тип, и в соединении мыслей того и другого философов рисуется достаточно четкий, как мне представляется, правдоподобный портрет.

«Западное христианство, которое боролось, усиливалось, наводило на человечество «прогресс», устраивало жизнь человеческую на земле, – прошло мимо главного Христова. Оно взяло слова Его, но не заметило Лица Его» 20 . А лицо это – бесконечной красоты и бесконечной грусти. Розанов предполагает, что «Иисус действительно прекраснее всего в мире и даже самого мира. Мир вообще и весь, хоть очень загадочен, очень интересен, но именно в смысле сладости – уступает Иисусу. Во Христе прогорк мир, и именно от его сладости» 21 . Ко всему прочему, страдание идеальнее, эстетичнее счастья, грустнее, величественнее, а смерть это высшая скорбь и высшая сладость, она венчает все скорби, и в этих скорбях вся истома таинственной эстетики, и поэтому Христос есть трагическое лицо 22 , «вождь гробов». Именно смерть выбрана высшим идеалом христианства и «ничто из бытия не взято в такой великий и постоянный символ, как смерть» 23 . Церковная живопись и музыка являет собой зрелище, основанное на этом идеале, замечет Розанов: «нарисованы, собственно, мощи с отрытыми глазами, а поют – точно лики усопших из драгоценных рак» 24 .

«И образ Христа, начертанный в Евангелиях, – вот именно так, как там сказано, со всею подробностью, с чудесами и прочее, с явлениями и тому подобное, не являет ничего, однако, кроме немощи, изнеможения…» 25 Христос не посадил ни деревца, ни травки, ни предупредил ни одной войны и дороги железные не строил. Он ни чего не делает даже для своего спасения, не пытается избежать мучительной смерти, совершенно пассивен, его жизнь стремление и путь к смерти. Он «в сущности – не бытие, а почти призрак и тень; каким-то чудом пронесшаяся по земле. Тенистость, тенность, пустынность его, небытийственность – сущность Его. Как будто это – только Имя, «рассказ» 26 . Его бездействие и задало колорит тени.

При всей красоте Иисуса с ним одним человечество не проживет, оно погибнет во Христе. Ярким примером могут служить различные самозакапывания, самосожжения, и прочие самоистязания, которые носили массовый характер. Так же, по мнению Розанова, все мучения Христос принял для того, чтобы маленький человек не страдал, чтобы он отвернулся от греха. Но эта практика была понята совершенно иначе, и появилась подражательная традиция, неумолимое искание страданий. Путь Христа был воспринят как единственный путь спасения. «Мир стал тонуть около Христа. Наступил всеобщий потоп прежних идеальных вещей. И этот потоп называется христианством» 27 .

«Тот странный и больной мир, в который вводят нас Евангелия, – мир как бы из одного русского романа, где сходятся отбросы общества, нервное страдание и «ребячество» идиота» 28 . Этот русский роман – «Идиот» Ф. М. Достоевского 29 . Давая характеристику психологическому типу Христа, Ницше обращается к временам возникновения христианства и домысливает в своем русле, ибо, по его мнению, мы получили образ Спасителя в сильном искажении. С фанатизмом первых христиан этот тип, по мнению философа, изрядно огрубел – «обильная мера желчи перелилась в тип учителя из возбужденного состояния христианской пропаганды: достаточно известна беззастенчивость всех секстантов, которые стряпают себе апологию из своего учителя» 30 . По идее, предание должно быть верным и объективным, но все в нем заставляет предполагать противоположное, поскольку обнаруживаются невероятные противоречия, между образом Спасителя и его последующим толкованием. Первые ученики, чтобы хоть что-нибудь понять, переводили это неясное и символическое бытие Христа в более доступные их пониманию формы: пророк, мессия, будущий судия мира.

И откинув нарост из толкований, очевидной для Ницше становиться идиотичность Иисуса Христа, со всей строгостью физиолога, такая, какой обладает князь Мышкин. «Можно было бы с некоторой терпимостью к выражению назвать Иисуса «свободным духом» – для него не существует ничего устойчивого: слово убивает; все, что устойчиво убивает» 31 . Понятие жизни, жизненного опыта не согласуется ни с одной нормой или законом, он говорит только о самом внутреннем, интимном, и стоит вне всяких понятий. «Его «знание» есть чистое безумие» 32 . Он ведь ничего не знает ни о культуре, ни о государстве, ни об обществе, и тем более ничего не отрицает. Именно болезненным, представляется Ницше Христос, и диагноз – «инстинкт ненависти против всякой реальности, как бегство в «непостижимое», в «необъяснимое», как отвращение от всякой формулы, от всякого понятия, связанного с временем и пространством, от всего, что твердо, что есть обычаи, учреждения, церковь, как постоянное пребывание в мире, который не соприкасается более ни с каким родом реальности, в мире лишь «внутреннем», «истинном», «вечном» 33 . Жизненный путь Христа, как умер, как жил и как учил, «то, что он оставил в наследство человечеству, есть практика» 34 . Блаженство не обещается, указывает Ницше, оно есть единственная реальность, а все остальное лишь символ, а все историческое христианство грубое непонимание этого символа.

«В сущности, был только один христианин, и он умер на кресте. На самом деле вовсе не было христиан. «Христианин», то, что в течение двух тысячелетий называется христианином, есть психологическое самонедоразумение» 35 . Ницше пишет, что христианской может быть только практика, а основой этой практики является не вера, а дело, реализующееся в бездействии, поэтому истинное первоначальное христианство возможно во все времена.

Напомним, что Розанов усматривает негативное воздействие на человека, которое состоит в подражании этой практике. Но противоречия, на мой взгляд, здесь нет, так как, по сути, она является отражением «инстинкта ненависти против реальности», понятая как следствие крайней чувствительности к страданию и раздражению, но идущие по стопам Христа, этой ненависти не испытывают. Основой их действий является вера в то, что только таким способом можно спастись, обрести «Царство божье», тем самым убивают себя, не реализуя этой практики. «Ни одно слово этого анти-реалиста не должно пониматься буквально – вот предварительное условие того, чтобы он мог говорить» 36 . Ницше рассуждая на эту тему, имеет в виду непротиводействие реальности, которое возможно и вне христианской религии (буддизм, как религии decadence), а не целенаправленное искание страданий, приводящих к смерти.

Закончен портрет Сына. Число, подпись.

Коль скоро, согласно представлениям Ницше, бездействие и непротиводействие реальности суть жизненного пути и учения Христа, то каким образом туда закралось представление греха, и как стало одним из ключевых понятий христианства?

2.3. Грех
Греховность человека воображаема, заключает Ницше, а Розанов мыслит дальше – иллюзия греха создает грех. Грех то, чем определяется расстояние между Богом и человеком. Навязанные христианством представления о грехе рождают чувство неполноценности в силу априорной греховности человеческой плоти. «Но не иначе я узнал грех как посредством закона. Я жил некогда без закона, но когда пришла заповедь, то грех ожил. Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху». (Рим 7:7, 7:9, 7:14) Это высказывание апостола Павла подчеркивает то, что христианство дало новое толкование поступкам человека. Ницше убежден, что в эту ситуацию человек попал благодаря ряду заблуждений разума. Люди считают друг друга, и самих себя гораздо более черными и злыми, чем на самом деле, а это облегчает наше сознание. «Это может быть сочтено ловким приемом христианства, когда оно столь громко проповедует полную нравственную негодность, греховность и презренность человека вообще, что при этом становиться уже невозможным презирать своих ближних» 37 . К тому же, всегда есть повод для недовольства самим собой, и под это чисто физиологическое недомогание, по мнению Ницше, и подсовываются понятия греха и греховности. Эта является неудачной попыткой объяснения неприятных общих чувств.

Маленькое психологическое наблюдение Розанова: подозрение человека в проступке, даже если он не виновен, отбрасывает на него дурную тень, – «какая унылость, апатия устанавливается в душе! И эта психика угнетенности наконец переходит в психику озлобления» 38 И от такой тяжести несправедливо обвиненный становиться на самом деле дурным, ищет и создает свою вину. Таким образом, иллюзия греха создает грех. «Вот психология: и кто не узнает ее, оглянувшись кругом на помертвелые, тусклые очи мира?» 39

Чрезмерные моральные требования, пишет Ницше, которые находятся в источниках христианского мировоззрения, сознательно ставятся таким образом, чтобы человек не мог им удовлетворить. Цель этих требований заключается не в том, чтобы сделать человека более моральным, а в том, чтобы человек чувствовал себя более греховным, чем есть на самом деле. «Человека нужно было всеми мерами заставить чувствовать себя греховным и тем вообще возбудить, оживить, одухотворить его» 40 .

И тот, кто избегает греха, аскеты, святые, по мысли Ницше, также бежит и от чувства ответственности за свои поступки, и связанных с ним мук раскаяния. Полное подчинение себя чужой воле влечет за собой отречение от личной воли, от трудности принятия решений, от ответственности за них. Чтобы облегчить себе жизнь человек «продал душу» Богу и отдал ему свою личность. Ницше пишет, что это не героический подвиг нравственности. «Во всяком случае, осуществлять без колебаний и неясности свою личность труднее, чем отрешиться от нее указанным способом; кроме того, осуществление это требует гораздо большего ума и размышления» 41 .

Розанов напоминает: «Спаситель тяжесть мирового греха взял на себя; человек стал сейчас же и через это абсолютно безгрешен, свободен от первородного греха и способен к греху лишь личному» 42 . Но природа человека двойственна, и это противоречие в рамках христианства разрешимо не в пользу жизни на земле. Потому человек пытается избежать личной ответственности, ибо «дела духа» объявлены праведными, а «дела плоти» грешными, и уповает на второе пришествие, переложив все обязательства на Бога, либо просто отказавшись от них. «Без грешного человек не проживет, а без святого – слишком проживет. «Дела плоти» и суть космогония, а «дела духа» приблизительно выдумка» 43 .

Сам Христос, чтобы быть «без греха», удалятся от мира, оставляет его, выбрав безгрешность, не-делание, вместо «дела». «Пирог без начинки. Вкусно ли? Но действительно: Христом вываляна вся начинка из пирога, и то называется христианством» 44 . Так как же он спас мир?
2.4. Жертва
Умерев на кресте. Самая великая жертва во искупление грехов человека – в жертву принесен Бог. «Как закон, обессиленный плотию, был бессилен, то Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти» (Рим. 8:3). Современные люди с притупленным по части всякой христианской номенклатуры умом уже не испытывают того ужасного суперлативного потрясения, которое заключается в парадоксальной формуле: «Бог на кресте» 45 . Так возникла идея христианской жертвы. В самопожертвовании есть что-то великое. «Божество, которое жертвует самим собой, было самым сильным и влиятельным символом этого рода величия» 46 .

Эта смерть была интерпретирована как желание Христа человеческой жертвы, жертвы страданием. «Крест, к которому пригвожден был Он, – это одно, и всего три дня; но он повлек за собой «крест человечества» – и этому насчитывается девятнадцать веков» 47 – пишет Розанов. Коль скоро Иисус пожертвовал для нас своей плотью, стало быть, и мы должны потерять все ради Христа, но для человека плоть это жизнь.

Существует большая лестница религиозной жестокости со множеством ступеней, но три из них, по мысли Ницше, самые важные. Некогда жертвовали животными или людьми, такими, которых больше всего любили. К ним относятся принесение в жертву младенцев. Затем в моральную эпоху жертвовали своей природой «эта праздничная радость сияет в жестоком взоре аскета» 48 Чем же осталось еще жертвовать?

Розанов, размышляя о перемене жертв, приходит к выводу, что наш теизм нереален. Отменены древние жертвы, потому что воняет этот убитый скот, но вместе с этим запахом из храмов исчезло и реалистическое отношение к богу. Для кого же мы жжем свечи и ладан, очевидно, что богу-духу этого не нужно. Для себя? Стало быть, жертвы мы? «Восторженная жертва человеков Небу» 49 . Или просто пережиток древних времен?

Все сложнее, по Ницше, осталась еще третья ступень лестницы религиозных жертв, и взойдет на нее будущего поколения и пожертвует самим Богом ради Ничто, из жестокости к себе – «парадоксальная мистерия последней жестокости» 50

Исчезли древние жертвы с появлением нового понятия Бога. Древние приносили жертвы, чтоб снискать милость Богов и страшась их гнева. Но христианский Бог добрый, Бог – любовь, «Милостивец», «Спас», но страх все равно не исчез.
2.5. Страх
Страх неизменно присутствует в религии, по мнению Ницше, где «все естественное, чему навязывает представление дурного, греховного (как он привык еще и теперь делать это в отношении эротического момента), отягощает, омрачает воображение, создает пугливый взор, заставляет человека враждовать с самим собой и делает его неуверенным и недоверчивым; даже его сны приобретают привкус измученной совести» 51 .

Страх становиться основным элементом христианства – «люди будут издыхать от страха и ожидания бедствий, грядущих на вселенную, ибо силы небесные поколеблются» (Лука 21:26) Такое «нагнетание страха на человечество – одна из метафизических сторон Евангелия, далекая от морального рационализма «возлюби ближнего своего». Страхом этим, как плугом, прошел наименовавший себя «Сыном Человеческим» по сердцам человеческим: и разрыхлил «почву» для принятия особенных семян своего учения» 52 . Розанов пишет, что исторически так было – всюду Евангелие воспринимали не как умиление и спокойствие, а трепетно и в страхе. «И до настоящего времени всякая «реставрация христианства» опирается на возбуждение чувств страха и неуверенности» 53 .

Концепция рая и ада заточена под этот элемент. Рай и ад это, по сути, изъятие свободной воли у человека, свободной реализации его личности. «Вечные мотивы Церкви, поставившей людей между страхом ада и обещаниями рая»

Трепет перед адом обуславливает христианскую мораль, и «любовь к ближнему» тут не причем 54 . Хотя, есть два вида святых: святой от природы и святой из боязни. Святой от природы искренне и непосредственно любит человечество, он делает добро потому, что это дает ему счастье. Святой из боязни, наоборот, подобен человеку, который не ворует, потому что боится полиции, и который был бы злым, если бы его не сдерживали мысли об адском пламени или о мести соседей. Ницше мог представить себе только второй тип святого: он настолько полон страха и ненависти, что искренняя любовь к людям кажется ему невозможной. Он никогда не представлял себе человека, который, обладая всем бесстрашием и упрямой гордостью сверхчеловека, тем не менее, не причиняет страданий, потому что у него нет такого желания 55 . Но святого от природы сумел разглядеть Розанов, в статье «Религия как свет и радость». Он писал, что его всегда волновали два персонажа Достоевского отец Зосима и отец Ферапонт. Зосима относился к святым от природы, а Ферапонт ко второму типу. Зосима – благословляющий, Ферапонт проклинающий. И противоречие этих двух концепций подтверждают позицию Ницше о том, что христианство возможно вовсе времена. Поскольку, такие как Зосима возможны во все времена и независимо от вероисповедания, а такие как Ферапонт только в христианстве, ибо страх перед геенной огненной определяет его любовь к ближнему своему. «Вообще «Ферапонт» – слишком возможен» 56 . Нельзя восхищаться добродетелью, в основе которой лежит страх. Но в силу жизненных обстоятельств, однозначная позиция Розанова относительно персонажа Зосимы меняется. В «Метафизике христианства» он пишет: «Да ведь это бледный, чахлый плод гибнущей религии, непонимающий, что она умирает. Зосима – это уступки человечеству, жалкому и слюнявому. Делать то, что велит нам Зосима, можно и без религии, и лучше его это делают откровенные безбожники» 57 .

Сущность любой религиозного убеждения Ницше видит в страхе перед истиной. «Глубокая недоверчивая боязнь неисцелимого пессимизма принуждает людей в течение целых тысячелетий вцепляться зубами в религиозное основание бытия: боязнь, присущая тому инстинкту, который предчувствует, что, пожалуй, слишком рано может стать обладателем истины, прежде чем человек сделается достаточно сильным, достаточно твердым, в достаточной степени художником» 58 .

^ 3. Критика христианства.
Выяснив понятия христианства, которыми оперирует Ницше и Розанов можно попытаться составить их совместную концепцию антихристианской идеи. На вопрос «что такое христианство» решительно невозможно отвечать моральными ответами, пишет Розанов, нужно отвечать метафизически и доказательно, «ибо нам больно от нашего незнания. Мучительно» 59 .

Христианство это религия. А религия, по мнению Ницше, как и искусство, воздействуют на изменение сознание, «отчасти через изменения нашего суждения о переживании» 60 . Иными словами, человек склонен скорее перетолковывать бедствие, подстраивать под себя, приспосабливаться к нему, чем искать истинные причины и пытаться устранить их. В таком случае, какова ценность религии в вопросах познания? У древних вообще отсутствует понятие естественной причинности, и потому они склонны представлять природу «как совокупность действий существ, обладающих сознанием и волей, как огромный комплекс произвольностей» 61 . Это одна из попыток объяснить явления природы и подчиниться им, смысл которой принудить природу к выгодам человека, то есть внести в нее закономерность, которой она якобы не обладает. В настоящее время состояние современных знаний о мире таково, что задача человечества познать закономерность природы, чтобы подчиниться ей. И потому «никогда еще никакая религия ни прямо, ни косвенно, ни догматически, ни аллегорически не содержала истины. Ибо каждая религия родилась из страха и нужды и вторглась в жизнь человека через заблуждения разума» 62 . Так Ницше объясняет возникновение религиозного культа. Так же «культ основан и на других, более благородных представлениях: он предполагает симпатическое отношение человека к человеку, наличность благожелательности, благодарности, внимание к просьбам, договор между врагами, обеспечение залогом, притязание на охрану собственности» 63 . Тем не менее, религия относиться к психологии заблуждения – в каждом отдельном случае причина смешивается с действием; или истина смешивается с действием чего-то считаемого истинным; или состояние сознания смешиваются с причинностью этого состояния 64 , – резюмирует Ницше. Религия, по мнению философа, тот анахронизм, который сохранился с древности.

Розанов пишет, что религия это тайна и этим ограничивается, возможно, интуитивно ощущая вслед за Ницше, что истины в ней не содержится. Но «столкнув» религию, человек останется при рационализме, а этого не нужно, «это была бы смерть религии как вечного спутника человека на земле, «ковчега» души его, который он проносит среди суеты» 65 . Религия вечна в человеке, каждый есть центр своей собственной религии, особенной, таинственной своей, и только от того, что люди вообще не несходны, что они сцепляются в массы, эти крошечные религии сливаются в одну, большую 66 , – таков ход мысли Розанова. Он исследует религиозное чувство человека, которое присуще каждому из людей. А «внутренний мир» религиозного человека похож на мир перевозбужденных и истощенных людей, пишет Ницше. «Высшие состояния», которые христианство навязало человеку как ценность всех ценностей, – это эпилептоидные формы» 67 .

Но христианство особенная религия. Розанов в своих размышлениях приходит к выводу, что существуют две религии – «религия мировой весны» и «религия мировой осени» 68 . К «религиям мировой весны» относятся все натуралистические религии, религии семени и потомства, где постулируются нормы молодости, невинности, энергизма. «Религия мировой осени» – христианство, религия скорби, мрака, наказаний, муки «бессемянного зачатия и бесплодия». Если эта анормальность «есть следствие греха, есть состояние вывиха, то христианство, настолько оно черно, настолько оно истолковано монашеством, – есть вообще религия вывихнутого состояния: оно есть «плач и скрежет зубовный» грешников, убийц, содомитов и вообще всего «Ноева ковчега», плавающего по океану, в котором собрано «все чистое в нечистое. И как одни в человечестве могут плакать, другим в человечестве нет причины не радоваться» 69 .

«Христианство есть мистическая песнь переходу из земного жития, всегда и непременно грешного в «вечную жизнь» – там» 70 . И это есть величайший пессимизм и отрицание земли и земного. Святейшее место в храме это частичка святых мощей, на которых возводиться Престол в алтаре, и без них нет ни храма, ни литургии – ничего. Мы поклоняемся кусочку трупа. Мы поклоняемся смерти. Идеал христианства смерть. Это невозможно выкинуть из христианства: «это его хребет и четыре ноги. «Гробом» оно бежит вперед, на гробе зиждется» 71 . Ибо смерть откроет нам врата в «царствие небесное», а смысл нашего пребывания на земле сводиться к праздности, бездействию и непротиводействию. Это психология больного человека, у которого нет сил бороться с реальностью, мало бороться – преобразовывать ее. «Царствие небесное» выдумка того, кто страдает на земле, а страдают сирые и убогие и их большинство. «Там, где толпа ест и пьет, даже где она поклоняется, там необыкновенно воняет. Не нужно ходить в церковь, если хочешь дышать чистым воздухом» 72 .

Христианство позиционируется как религия спасения и сострадания. Через сострадание теряется сила, пишет Ницше, христианство поддерживает то, что должно погибнуть. «Умножая бедствие и охраняя все бедствующее, оно является главным орудием decadence – сострадание увлекает в ничто» 73 .

«Религия и религиозное значение жизни озаряет светом солнца таких всегда угнетенных людей и делает их сносными для самих себя» 74 . И, являясь религией для страждущих, христианство признает именно их правыми, тех, кто страдает от жизни как от болезни. Христианство, пишет Ницше, стоит в противоречии со всякой духовной удачливостью, он нуждается только в больном разуме. Являясь, по сути, наркозом для людей оно лечит их верой во спасение. Вера делает блаженным, избавляет от тяготы земного существования, сомнение есть грех. Ранее упоминалась позиция западного философа, что добрый Бог понадобился тем, кто страдает от действительности: «христианство не было национальным, оно обращалось ко всем обездоленным жизнью, имело своих союзников повсюду, опираясь на злопамятность больных, обратило инстинкт против здоровых» 75 . Христианство было «только лекарством», зачем же оно здоровым? Чтобы сделать больными. Возникнув как пессимистическая религия, оно было привито совершенно здоровым и телом и духом людям, потянув их за собою в бездну мучений и страданий – к смерти. «Мы имеем дело с невропатологическою религиею, с «заразным контагием», но привитым к людям абсолютного душевного здоровья, здоровья повышенного, – темпераментов, умов и ярких сердец» 76 . Этим лекарством христианство словно выравнивает людей, удерживая «тип «человек» на более низшей ступени, они сохранили слишком многое из того, что должно было погибнуть» 77 . Над чем трудились «священнослужители Европы», спрашивает Ницше. Над тем, чтобы сохранить больных и страждущих, то есть по существу над ухудшением европейской расы. «Поставить все расценки ценностей на голову – вот что надлежало им свершить!» 78

«Небо было сошедшим на Землю, вера в это – есть сущность христианства» 79 . Вера – убеждение, и к истине никак не относиться. Таким образом, верующий принадлежит не себе, он может быть только средством. Вот на этом и спекулируют попы. Вся христианская вера – жертвоприношение. Жертвой становиться свобода, человеческая гордость, самоуверенность духа. Дело творения веры – отдание самого себя в рабство, самопоношение и самокалечение. Помимо веры, человек имеет страсть, и, осуществляя свою веру со страстью, он может прийти к самоубийству, не специально, а запостившись, например. Вера сильнейшая доведенная до равенства с реальным ощущением родила иллюзии относительно рая и ада, пишет Розанов. Ницше сумел докопаться до сути веры – «раз и навсегда закрывание глаз, чтобы не страдать от зрелища не исправимой лжи» 80 . Это высказывание должно быть понято однозначно – верить в ничто, чтобы не мучатся от понимания того, что все в мире оболгано в пользу этого ничто.

Церковь извратила даже историю человечества, превратив ее в предысторию христианства. «По моему представлению, – читаем у Розанова, – исторические судьбы христианства – тайна. Тайна заключается в такой великой иллюзии, выше которой ничто никогда не создавалось; и в такой комической действительности, ниже которой, пожалуй, тоже ничего не создавалось» 81 . Все понятия церкви Ницше признает за «самую злостную фабрикацию фальшивых монет, какая только возможна, с целью обесценить природу, естественные ценности» 82 . Растительное христианство становилось каменным, пишет Розанов, как только устанавливались догматы, с этого момента началось саморазрушение христианства, «проистекшим из какого-то не то отчаяния о Боге, нет то из простого уличного легкомыслия. Я думаю, это было уличное легкомыслие!» 83 Ницше убежден – лгут жрецы с целью положить конец организации, где преуспевает жизнь. «Делать больным – это собственно задняя мысль всей той системы, которую церковь предлагает в видах спасения» 84 .

Суть претензий, выдвигаемых христианству его критиками Ницше и Розановым, выражается в обвинениях в том, что оно выродилось в противоречие с жизнью. Ясно то, что мы не знаем христианства и не понимаем его. Так же очевидно, что христианство, его основные концепты обросли огромным слоем толкований, задающие противоречащие естественной природе человека нормы морали и поведения. И нормы эти прямо или косвенно нацелены на самоуничтожение.
4. Заключение.
Мне представляется, что удалось реализовать гипотезу о взаимном дополнении критики христианства, избежав противоречий. Безусловно, дальнейшее и глубочайшее исследование проблемы и могут привести к ним. Они соприкасаются во взглядах, там, куда мысль философов заводит дальше их намеченных координат. Розанов пишет о нашем непонимании христианства, скорее даже о невозможности выпутаться из паутины лжи и неверных толкований. Ницше приоткрывает кулисы христианского театра и говорит прямо обо всех недостатках этой религии.

В конце своей книги о христианстве Ницше проклинает его: «Это вечное обвинение против христианства я хочу написать на всех стенах, где только они есть, – у меня есть буквы, чтобы и слепых сделать зрячими… Я называю христианство единым великим проклятием, единой великой внутренней порчей, единым великим инстинктом мести, для которого никакое средство не будет достаточно ядовито, коварно, низко, достаточно мало, – я называю его единым бессмертным, позорным пятном человечества…» 85

«С основания мира было две философии: философия человека, которому почему-либо хочется кого-то выпороть; и философия выпоротого человека. Наша русская вся – философия выпоротого человека. Но от Манфреда до Ницше западная страдает сологубовским зудом: «Кого бы мне посечь?» 86 пишет Розанов, навсегда разделяя взгляды Востока и Запада.

В своей критике Розанов остался до последних дней последовательным. По его мысли, христианство есть религия, основанная на идеале смерти. «У меня было религиозное высокомерие. Я «оценивал» Церковь, как постороннее себе. Но пришло время «приложиться к отцам». Уйти в «мать-землю». И чувство церкви пробудилось» 87 Прожив всю жизнь «около церковных стен», он умирает в лоне церкви, во время соборования.

В наше время, рационализм предоставляет разуму право на неограниченное господство; против разума нельзя уже апеллировать ни к какой высшей инстанции. Разум мнит себя абсолютным, и для метафизики в системе рационализма нет места. Для него есть только еще не разрешенные, но не принципиально неразрешимые проблемы. Познание ради материального комфорта. Но мне представляется, что сфера интимных переживаний, души и внутреннего мира человека, с трудом поддается рационалистическому анализу, ведь человек единственное существо способное к абсурду. И место религии, которая взывает к нашим чувствам, вдохновляет и умиляет нас, может здесь «по эту сторону добра».

^ 5. Список литературы

Работа Фридриха Ницше «Антихрист. Проклятие христианству» представляет собой критическое осмысление христианской религии, ее моральных норм . В чем же Ницше обвинял христианство? Христианство – это религия сострадания, религия слабых и больных людей, хр-во ведет к несвободе и несопротивлению человека . Те кто презирает тело и землю, ради потусторонне мира, - это больные и умирающие. Эти люди используют христианскую мораль, для оправдания недостатка мощи и уверенности в себе и для борьбы с сильными и независимыми людьми. Он считал, что человек в религии прячется от жизни. Ницше критикует христианское милосердие, которое с его точки зрения вредно в двух смыслах:

1) сострадая, слабеешь;

Поддерживая к жизни больное и умирающее, ты даешь возможность жить тому, что законами безжалостной эволюции обречено на умирание.

Религия является для общества тормозящим, мешающим, негативным фактором. Бог, святость, любовь к ближнему – предрассудки, выдуманные теми, чья жизнь пуста и монотонна.

Свободному человеку Бог не нужен, ибо он сам для себя высшая ценность. Церковь, по Ницше, стремиться растоптать всякое величие в человеке.

Ницше предлагает произвести переоценку всех ценностей и стать по ту сторону добра и зла. Т.е. он предлагает, что все, что считалось в христианстве добром считать злом и наоборот. Он говорит: чтобы произвести переоценку всех ценностей, нужен очень сильный человек. Ницше даже призывал к сознательному уничтожению больных и слабых людей.

Ф.Ницше. Миф о сверхчеловеке.

План «сверхчеловека» - попытка создать культурно-нравственный идеал совершенного человека. Сверхчеловеку еще предстоит родиться, поскольку с точки зрения Ницше, современный человек – это канат, протянутый между обезьяной и сверхчеловеком. Сверхчеловек должен соединить в себе такие кач-ва как: мощную волю, увлечение, гордость, жизнерадостность, умение раздавать и жертвовать собой, инстинкт войны и т.п . Идеал сверхчеловека противопоставляется современному человеку, которого Ницше характеризовал слишком отрицательно. Сверхчеловек обязан стать задачей, движение к которой направляется презрением человека к самому себе. Пишет произведение « и так говорил заратустра», произв о свежей морали, о человеке и сверхчеловеке. Ницше говорит о взаимоотношении духа и тела. Главная проблема человека, его сущности и природы – это проблема его духа. У духа нет своих желаний, он может хотеть лишь того, чего хочет тело. Главная цель стремлений человека – это не польза, не удовольствия, не истина, не христианский Бог, а жизнь. Воля к жизни обязана проявить себя не в жалкой борьбе за существование, а в битве за власть и превосходство, за становление нового человека.

Ницше провозглашает смерть Бога. «Кто его убил? Мы сами». Бог оказался призраком, созданным человеческим страданием; Ницше говорит что страданием и бессилием созданы все потусторонние миры. Бог был создан человеком. По его мнению, место умершего Бога займет сверхчеловек. Ницше считает, что идея сверхчеловека как цели, которую надо достичь, возвращает человеку утраченный смысл существования.

Сверхчеловек – личность стоящая по ту сторону добра и зла. Это человек, обладающий колоссальной волей, гений. Это тот кто поднимет толпу с колен, вернет истинное начало личности.

Основные идеи экзистенциальной философии М. Хайдеггера.(20 век)

Экзистенция – это неповторимое существование любого человека . ЭКЗИСТЕНЦИЯ - выступать, выходить, обнаруживать себя, существовать, возникать, показываться, становиться, делаться) - философская категория, используемая для обозначения конкретного бытия

Хайдегер исследовал человека в его бытии. Самая грандиозная работа «Бытие и время». «Моя жизнь неповторима, потому что рождаюсь я сам, умираю сам. Моя жизнь сугубо индивидуальна. Я смогу прожить только свою жизнь». Мы смертны и только человек знает об этом. В чем смысл того, что человек понимает это? С его точки зрения, главным свойством бытия является время. У человека особое отношение к длительности. Вся экзистенция – процесс бесконечной заботы. Мы никогда не бываем в состоянии абсолютной праздности. Озабоченность проявляется в 3 основных формах: 1) существов. при внутреннем мировом сущем (настоящее) 2)забегание вперед (будущее) 3) существование в мире людей.

Прежде чем человек родился, он был предзадан. Он не выбирает место, время, среду рождения, родителей и т.п. Экзистенция связана с не предельностью. Человеческая жизнь конечна в исторической бесконечности. Есть религиозный экзистенциализм, и есть атеистрический(французы). Экзистенция имеет особенность тайны. Без коммуникации нет экзистенции. Ее можно выстроить с теми, кого уже нет или с современниками. Человеческая экзистенция всегда через другого. Без других людей мы не существуем.

Экзистенция бывает подлинная и не подлинная. Не подлинное существование – это когда вещи владеют человеком. Накопление ради накопления. Нормальное состояние человека это средний класс. В ср.классе человек существо социальное 1)сущ-ет за счет своего труда 2)труд должен быть вознагражден. Подлинная экзистенция – привязка к свободе. Подлинное состояние это когда человек знает что он смертен и проживает свою жизнь по max.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Время, в которое жил Фридрих Ницше, было очень сложным: Германия переживала болезненный процесс объединения, проводимый жесткой рукой Бисмарка, ломались столетиями накопленные стереотипы, нормы, правила, которые были так привычны, приятны и ценны немецкой душе и которые так хотелось сохранить. Немецкая интеллигенция, прекрасно образованная, воспитанная цветом европейской культуры - сонмом великих поэтов, философов и музыкантов, больше всего желала плодотворного развития идей и традиций самой передовой в то время в Европе, немецкой культуры и лишь очень немногие видели необходимость радикальных перемен. Одним из них был Фридрих Ницше.

Философия жизни -- течение в философии кон. 19 -- нач. 20 в., выдвигавшее в качестве исходного понятия «жизнь» как основополагающую основу мира. К этому течению относятся разные по типу философствования мыслители: Ф. Ницше в том числе. Философия жизни возникла как реакция на неокантианство и позитивизм и пыталась вместо абстрактных и неопределенных понятий «материя», «бытие», «дух» и т.п. найти фундаментальную, первичную основу всего сущего. Различают биологический и исторический варианты философии жизни. Первый наиболее ярко представлен Ницше и Бергсоном, второй -- Дильтеем и Шпенглером.

Жизнь в философии Ницше -- это органический процесс, постоянно совершенствующийся, превозмогающий самого себя, расширяющий свое господство, никогда не застывающий в конечных и ограниченных формах. Сознание, дух -- только средства и орудия на службе у жизни.

Волюнтаризм -- термин, обозначающий концепции или течения, игнорирующие объективные тенденции общественного развития и отводящие решающую роль человеческой воле. Общество является продуктом взаимодействия людей, наделенных волей. Волюнтаризм в значительной мере явился ответной реакцией на рационализм западноевропейской философии XVII-XIX вв.

Будучи филологом, по образованию, Ницше большое внимание уделял стилю ведения и изложения своей философии, снискав себе славу выдающегося стилиста. Философия Ницше не организована в систему, волю к которой он полагал недостатком честности. Наиболее значимой формой его философии являются афоризмы, выражающие запечатлённое движение состояния и мысли автора, находящихся в вечном становлении. Причины подобного стиля однозначно не выявляются. С одной стороны, такое изложение связано с желанием Ницше длительную часть времени проводить в прогулках, что лишало его возможности последовательного конспектирования мыслей. С другой стороны, свои ограничения накладывала и болезнь философа, не позволяющая долго смотреть на белые листы бумаги без рези в глазах. Тем не менее, афористичность письма можно назвать следствием осознанного выбора философа, результатом последовательного развития его убеждений. Афоризм как свой собственный комментарий разворачивается лишь при вовлечении читателя в постоянное переконструирование смысла, выходящего далеко за пределы контекста отдельного афоризма. Это движение смысла не может никогда закончиться, адекватнее передавая опыт жизни.

В «Антихристе» Ницше выступил в качестве "толкователя" Нового Завета. Его "толкование" сводится к тому, чтобы во всем Евангелии находить слова и фразы, а затем представлять их компрометирующими христианство. Однако критику христианства Ницше начал с теологии и философии, которая "от плоти и крови теологов". Ницше заявляет, что "кровь теологов испортила философию", и обрушивается с критикой на Канта и его мораль. По его мнению, "протестантский пастор -- дедушка немецкой философии", "успех Канта есть лишь успех теолога", а превращение человека в автомат "долга" -- это рецепт идиотизма. Таким образом, для Ницше всякая философия религиозна, а христианство для него представляют, прежде всего, Сократ и Кант, их морализм.

Цели данного реферата рассмотреть: 1) критику христианства Ф. Ницше, по работе «Антихрист», 2) религия как объект критики Ницше, 3) представление о Боге, а также сыне его Иисусе.

Основной задачей данного реферата является ознакомление и закрепление понятий связанных с отношением Фридриха Ницше к церковному институту и предмету христианства и его отношению к религии в целом в работе «Антихрист».

1. Проклятие христианству

Все знают, с какой неслыханной резкостью отвергал Ницше христианство. Например: "Кто выкажет сегодня хоть малейшее колебание в своем отношении к христианству, тому я не протяну и мизинца. Здесь возможна лишь одна позиция: безусловное "Нет".

Ницше не устает разоблачать христианство, переходя от негодования к презрению, от спокойного исследования к язвительному памфлету. С удивительной изобразительностью он меняет точки зрения, рассматривая христианские реалии со всех сторон и раздевая их донага. Он усвоил мотивы всех своих предшественников в этой борьбе и положил начало новой войне против христианства - войне небывало радикальной и до конца осознанной.

Зная об этой пламенной вражде, внимательный читатель Ницше не раз встанет в тупик перед некоторыми его высказываниями, на первый взгляд никак не совместимыми с антихристианством. Ницше случается говорить о христианстве так: "Это лучший кусок идеальной жизни, какой мне по-настоящему довелось узнать: я устремился вслед за ним чуть не с пеленок, и, думаю, никогда не предавал его в сердце своем". Он может одобрительно высказываться и о воздействии Библии: " Неизменное благоговение перед Библией, сохраняющееся в Европе, в общем, и по сей день, - это, пожалуй, лучший образчик культуры и утончения нравов, каким Европа обязана христианству...". Более того, Ницше, отпрыск священнических семей по линии обоих родителей, видит в совершенном христианине "благороднейший из человеческих типов", с какими ему приходилось сталкиваться: "Я почитаю за честь, что происхожу из рода, в котором принимали свое христианство всерьез во всех отношениях".

Словом, если мы решим перебрать все высказывания Ницше о христианских предметах по отдельности, будь то о "священнослужителе" или о "Церкви", мы натолкнемся на подобные трудносовместимые оценки: правда, отрицательные оценки будут в таком подавляющем большинстве, что положительные просто трудно будет заметить.

Ницше во фразе "Бог умер" констатировал реальный факт всеобщего охлаждения к христианству, понимая всю сложность ситуации, когда общество и культура потеряли духовные ориентиры и вечные ценности.

Первое сочинение, в котором Ницше обрушился с критикой на современное ему общество -- "Человеческое, слишком человеческое" (1878). В этой книге Ницше предложил понятие "свободные умы", которое означало идеал человека, способного подняться над плоской моралью и обычаями общества. "Свободный ум" -- это, по Ницше, человек, испытавший "великий разрыв". После "великого разрыва" человек становится свободным, его влечет к неизвестности. Ницше, в отличие от Киркегора, оставшегося в рамках христианства, с легкостью сделал переход от протестантского типа мышления к созданию по сути новой религии. Для создания псевдорелигиозного идеала Ницше начал с того, что утверждал: "никогда еще никакая религия ни прямо, ни косвенно, ни догматически, ни аллегорически не содержала истины".

Духовный максимализм Ницше обнаруживается, в частности, в рассуждении о "повседневном христианине". Если христианство право, то каждый христианин стремился бы стать священником, апостолом или отшельником, но поскольку этого нет, то "повседневный христианин" -- довольно "жалкая фигура". В восприятии христианства Ницше есть еще одна особенность: христианство для него -- прежде всего, мораль. Человек же сам создал мораль как кодекс особых требований. Таким образом, по мнению Ницше, он "поклоняется части самого себя". Такое упрощенное понимание христианства открывает Ницше путь к переоценке ценностей, к поиску новых идеалов. Одним из таких идеалов является гений, от которого Ницше остается только один шаг к понятию "сверхчеловека".

Наиболее яркое произведение, в котором выражено представление Ницше о христианстве -- "Так говорил Заратустра" (1883-1885). Эта книга написана человеком, хорошо знакомым с Евангелием. На страницах книги "Так говорил Заратустра" мы встречаем евангельские образы и скрытые или цельные цитаты из Евангелия. В образе Заратустры угадывается не просто пророк, но законодатель новой религии и отрицатель евангельских заповедей. В книге Ницше говорит голос измученного человека, обреченного на то, чтобы совмещать свое представление о Боге и религии с наблюдениями над тем, как христианство выражается в обыденной жизни. По мнению Ницше, люди из Евангелия извлекли утилитарную мораль, а Бога заставили служить своим низким, корыстным интересам. Фраза Ницше "Бог умер" -- не просто выражение атеизма, а итог глубоких религиозных размышлений.

Ницше является одним из величайших писателей, мастерски овладевших искусством иронии, но под его иронией скрывается величайший ужас и трагедия. Ницше не согласен принять в религии компромиссы, не согласен принять "формального" Бога. Однако в своем крайнем отрицании он готов отрицать всякого Бога, поскольку, по его мнению, всякий Бог насилует человека.

В книге "Антихрист" (1888) Ницше выступил в качестве "толкователя" Нового Завета. Его "толкование" сводится к тому, чтобы во всем Евангелии находить слова и фразы, а затем представлять их компрометирующими христианство. Однако критику христианства Ницше начал с теологии и философии, которая "от плоти и крови теологов". Ницше заявляет, что "кровь теологов испортила философию", и обрушивается с критикой на Канта и его мораль. По его мнению, "протестантский пастор -- дедушка немецкой философии", "успех Канта есть лишь успех теолога", а превращение человека в автомат "долга" -- это рецепт идиотизма. Таким образом, для Ницше всякая философия религиозна, а христианство для него представляют, прежде всего, Сократ и Кант, их морализм. В поздних сочинениях Ницше тема греческой культуры и критика христианства смыкаются, а образ Сократа олицетворяет всевозможные пороки.

Если в книге "Так говорил Заратустра" Ницше показал свою глубочайшую религиозную жажду, то в "Антихристе" он радикально отказывается от любого христианства, как исторического, так и евангельского. Взгляды Ницше на христианство претерпели эволюцию, от попыток создать религиозный идеал к полному отрицанию христианства и вообще религии. В последних книгах Ницше, с легкостью воспринявший идеи эволюционизма, твердо заявлял о том, что бессмертие души не существует. Если человек смертен, то любить его в наличном состоянии невозможно. Если человеческая культура способна развиваться, а человек произошел от обезьяны, то цель человека -- "сверхчеловек", цель истории - "сверхчеловек". Для этого и необходимо отказаться от христианства и обрести свободу. По Ницше, "смерть Бога" означает возвращение человеку свободы и возможность рождения "сверхчеловека".

Киркегор и Ницше оказали значительное влияние на философию XX в. -- прежде всего, самим стилем своего мышления, свободным, бескомпромиссным, на пределе человеческих возможностей. В дальнейшем философия религии распалась на два альтернативных направления -- академическую науку, содержанием которой являлось рациональное толкование религии, и свободное философствование, представители которого были противниками научно-академических форм мысли и опирались на личный жизненный опыт. Для свободных мыслителей Киркегор и Ницше навсегда стали образцами философствования, духовными и интеллектуальными идеалами.

Церковь для Ницше - смертельный враг всего благородного на земле. Она отстаивает рабские ценности, она стремится растоптать всякое величие в человеке, она - союз больных, она - злокозненная фальшивомонетчица. Однако и тут он не может отказать ей в своей уважении как к особого рода власти: "Всякая Церковь есть, прежде всего, институт власти, обеспечивающий высшее положение духовно одаренным людям; она настолько верует в могущество духовности, что отказывается от всех более грубых средств насилия, и уже по одному этому Церковь при всех обстоятельствах более благородное учреждение, нежели государство". Размышляя об истоках могущества католической церкви, Ницше приходит к заключению, что она черпает свою силу "в тех, до сих пор еще многочисленных, священнических натурах", которые добровольно "делают свою жизнь исполненной трудностей, а тем самым и глубокого смысла". Потому и борьбу против Церкви он одобряет отнюдь не во всех случаях: "Борьба против Церкви означает помимо всего прочего также и сопротивление натур более низких, самодовольных, наивных и поверхностных против господства более глубоких, более тяжелых и осмотрительных, а потому и более злых и подозрительных людей, мучимых непрестанным сомнением относительно ценности бытия и собственной своей ценности...".

Примеров подобных противоречивых оценок и толкований можно привести еще много; важно другое; чтобы понять Ницше в целом, необходимо понять эти его противоречия, ибо они не случайны. В поисках разумного и верного истолкования двойственного отношения Ницше к христианству попытаемся подойти к проблеме вот с какой стороны.

Свое происхождение из дома протестантских священников и, следовательно, "естественную" близость к христианам сам Ницше расценивал как факт первостепенной важности, как нечто незаменимое. Однако сам эта близость при обретает для него совершенно иной смысл с тех пор, как он осознать, что большинство христиан - христиане несовершенные. Расхождение между притязанием, требованием и действительностью испокон веков было движущей силой христианства. Правда, нередко притязание, требующее невозможного, и действительность, отказывающаяся повиноваться требованию, могут спокойно сосуществовать, не соприкасаясь. Но там, где они, встретившись, не дают друг другу покоя, может вырасти нечто из ряда вон выходящее. Ницше замечает, что "дерзкий внутренний скептицизм" вырос "в Германии именно среди детей. Почему? "Слишком много в Германии философов и ученых, которым случалось в детстве, послушав проповедь, перевести глаза на самого проповедника - и в результате они больше не верят в Бога... Немецкая философия есть, в сущности, не что иное, как неверие в homines religiosi ("людей религии"), в святых второго ранга, во всех деревенских и городских пасторов, включая и университетских богословов".

Здесь намечена характернейшая особенность страстной ненависти Ницше: его вражда к христианству как действительности неотделима от его связи с христианством как требованием. И эту фактическую связь сам он рассматривает не как прах, который следует отрясти со своих ног, а как нечто весьма позитивное. Он отлично сознает, что именно моральный импульс христианства впервые вызвал к жизни не знающую границ волю к истине; "что даже мы, сегодня ищущие познания, мы - безбожники и антиметафизики - зажигаем наши факелы от того старого пожара, разожженного тысячелетнею верой". Вот почему он призывает "не просто отделаться от всего христианского, но преодолеть его через сверххристианское". Значит, Ницше понимает себя так: его мысль выросла из христианства под воздействием христианских же импульсов. Его борьба против христианства отнюдь не означает стремления просто выбросить его на свалку, отменить или вернуться в дохристианские времена: напротив, Ницше желает обогнать его, преодолеть, опираясь на те самые силы, которые принесло в мир христианство - и только оно.

Ницше твердо знает: "Мы больше не христиане", но к этому он тотчас прибавляет: "Быть христианами сегодня не позволяет нам само наше благочестие - оно стало и строже, и капризнее". Когда он противопоставляет всякой морали свое "по ту сторону добра и зла", он хочет сделать из морали нечто большее, чем мораль: "Мы желаем сделаться наследниками морали, уничтожив ее”. В наших руках "высокий результат, достигнутый прежним человечеством - моральное чувство". "Все, что мы делаем, - всего лишь моральность, только обратившаяся против своей прежней формы".

Именно христианские импульсы, то есть достигшая высочайших степеней моральная правдивость, во все времена возбуждали христианскую борьбу против действительного, реального христианства, как оно проявляет себя здесь - во власти Церкви и в фактическом бытии и поведении людей, называющих себя христианами. Эта борьба внутри христианского мира не осталась без последствий - Ницше видит себя как раз последним из таких последствий. Века христианской культуры вывели новую христианскую породу людей и породили, по его мнению, небывалую доселе возможность, реализации которой он посвящает самого себя: "Борьбе против тысячелетнего христианско-церковного гнета создала в Европе великолепнейшее духовное напряжение, какого никогда не бывало на земле: отныне, держа в руках столь туго натянутый лук, можно поразить самые отдаленные цели... Мы, добрые европейцы, носители свободного, очень свободного духа - мы сохранили все томление духа, все напряжение духовной тетивы! Не исключено, что найдется у нас и стрела - задача, а может быть, даже и цель - кто знает?.."

В итоге мы понимаем, что основной опыт собственной жизни Ницше - противостояние христианству из христианских побуждений - становится для него моделью всемирноисторического процесса. Век, в который он жил, обозначал для него - не историческом фоне тысячелетий - некий поворотный пункт, таивший одновременно и величайшую опасность и величайшую возможность для души человека, для истины его оценок и ценностей, для самой сути человеческого бытия. И Ницше сознательно вступает в самый центр этого водоворота мировой истории.

2. Нигилизм

Рождение нигилизма понимается как начало новой эры в истории человечества. Нигилизм, отталкивающийся от события смерти Бога, далее наполняет себя созидающим смыслом. Появляется определение всего сущего как воли к власти -- ее самоуполномочения на превосхождение себя самой, что тесно связано с доктриной вечного возвращения. Целью единственно сущего является «сверхчеловек» -- «… тот высший однозначный образ человечества, который в качестве безусловной воли к власти в каждом человеке на разной ступени восходит к власти, наделяя тем самым человека принадлежностью к сущему в целом, то есть воле к власти, и удостоверяя его как истинно сущего, близкого к действительности и к «жизни».

Проводимая Ницше разделительная черта между личностью Иисуса Христа и феноменом христианства позволяет сделать вывод о неприятиии философом идеологического наслоения исторического тела христианства ввиду оказанного им негативного влияния на разнообразные аспекты жизни человека в обширной зоне влияния этой религии. Тогда как к самому Христу у Ницше прослеживается неоднозначное отношение (от жесткой критики до фактического преклонения перед мудростью простоты), свидетельствущее о предельной прозрачности в расстановке акцентов по данной проблеме.

Попытки синтеза наследия Ницше с реставрацией первоначальных христианских ценностей, совершаемые Шелером, Ясперсом, свидетельствуют о поиске промежуточных путей в будущее, приспособлении к сложившемуся мировосприятию современного человека. Однако, христианские ценности не поддаются скрещиванию с методологическими изысканиями в религиозной сфере от философии, давая в итоге очередные неприменимые на практике утопические умопостроения.

Вместо методического сомнения Ницше использовал методическое отрицание, усердное разрушение всего, что позволяет нигилизму прятаться от самого себя, ниспровержение идолов, скрывающих смерть Бога. "Чтобы воздвигнуть новый храм, нужно разрушить - таков закон". Тот, кто хочет быть творцом добра и зла, сначала должен стать разрушителем и уничтожить прежние ценности. "Таким образом, высшее зло составляет часть высшего блага, а этим высшим благом является творец". "Рассуждение о методе" своего времени Ницше написал по-своему, без тех свободы и ясности, свойственных французскому XVII в., которыми он так восхищался, но с проницательностью безумца, присущей XX в., который он считал веком гениальности. Этот ницшевский метод бунта нам и предстоит изучить.

Итак, первый шаг Ницше - согласиться с тем, что он знает. Атеизм для него нечто само собой разумеющееся; он "радикален и конструктивен". Если верить Ницше, то его высшее предназначение в том, чтобы спровоцировать своего рода кризис и дать окончательное решение проблеме атеизма. Мир движется наугад, у него нет конечной цели. Бог тогда бесполезен, поскольку он ничего не хочет. Если бы он чего-либо хотел - а в этом узнаваема традиционная формулировка проблемы зла, - на Бога следовало бы возложить ответственность за "ту сумму страданий и бессмыслицы, которая снижает общую ценность становления". Известно, что Ницше не скрывал своей зависти к Стендалю, которому принадлежит формулировка: "Единственным извинением Богу служит то, что он не существует". Лишенный божественной воли, мир в равной мере оказался лишенным единства и цели. По этой причине мир не подлежит суду. Всякое ценностное суждение, применяемое к нему, в конечном счете, оборачивается клеветой на жизнь. В таком случае о том, что есть, судят в сопоставлении с тем, что должно быть, - с царством небесным, с вечными идеями или с моральным императивом. Но того, что должно быть, не существует; этот мир нельзя осуждать от имени «ничто». Этих высказываний, отражающихся в тысячах других, торжественных или ироничных, достаточно, во всяком случае, для доказательства, что Ницше взвалил на свои плечи все бремя нигилизма и бунта. В своих рассуждениях, впрочем, ребяческих, о "дрессировке и отборе" он выразил крайности нигилистической логики. При этом Ницше отдает нигилизму ценности, которые традиционно рассматривались как сдерживающие нигилизм. В первую очередь мораль. Нравственное поведение, и то, образ которого явил Сократ, и то, которое проповедуется христианством, уже само по себе есть знак декаданса. Оно хочет заменить человека из плоти и крови отраженным человеком. Подобная мораль осуждает мир страстей и мук во имя гармоничного мира, от начала и до конца вымышленного. Если нигилизм есть бессилие верить, его самый серьезный симптом обнаруживается не в атеизме, а в бессилии верить в то, что есть, видеть то, что происходит, жить тем, что тебе предлагается. Эта ущербность лежит в основе всякого идеализма. Мораль лишена веры в мир. Для Ницше подлинная мораль неотделима от ясности ума. Философ суров ко всякого рода "клеветникам на мир", поскольку он видит в этой клевете позорную склонность к бегству. Для него традиционная мораль - это лишь особый случай имморализма. "Именно добро, - говорит Ницше, - нуждается в оправдании". И еще: "Именно по моральным соображениям однажды перестанут делать добро".

Несомненно, философия Ницше вращается вокруг проблемы бунта. Точнее говоря, с бунта она и началась. Но ощущается некая подмена, произведенная Ницше. Бунт, полагает он, исходит из того, что "Бог умер"; это воспринимается как свершившийся факт. Бунт обращается против всего того, что тщится заменить собой умершее божество и порочит мир, безусловно, никем не управляемый, но остающийся единственной кузницей богов. Вопреки мнению его христианских критиков, Ницше не замышлял убийства Бога. Он нашел Бога мертвым в душе своей эпохи. Он первым осознал огромность события и сделал вывод, что этот бунт приведет к возрождению, только если им управлять. Любое иное отношение к бунту, будь то сожаление или снисходительность, неизбежно ведут к апокалипсису. Ницше не изложил философию бунта, но воздвиг философию из бунта.

Если Ницше нападает на христианство, то это в первую очередь относится к христианской морали. Он никогда не затрагивает личности Христа, с одной стороны, и цинизма церкви - с другой. Известно, что Ницше с чувством знатока восхищался иезуитами. "В сущности, - писал он, - только моральный Бог отвергнут". Для Ницше, как и для Толстого, Христос - не бунтарь. Суть его учения сводится к тотальному согласию, к непротивлению злу. Не следует убивать даже ради того, чтобы помешать убийству. Нужно принять мир таким, каков он есть, отказаться умножать его несчастья, но согласиться лично, страдать от существующего в мире зла. Царство небесное нам непосредственно доступно. Оно есть не что иное, как внутренняя расположенность, которая позволяет нам привести наши поступки в соответствие с этими принципами и благодаря которой мы можем испытать непосредственное блаженство. По Ницше, не вера, а дела - завет Христа. В таком случае история христианства представляет собой лишь долгий путь измены этому Евангелию. Уже Новый Завет несет на себе печать искажения, и от Павла до Вселенских соборов церковная служба заставляет забыть о делах.

3. Сверхчеловек. Иисус, как христианин. Его личность

Проблема волнующая интеллектуальные круги вот уже более столетия заключается в полном пересмотре, переосмыслении и в чем-то ревизионизме всего духовного опыта европейского глобальной цивилизации, отсчет которой и положило событие, произошедшее более 2000 тысяч лет назад - появление личности Иисуса Христа.

Последующий антихристианский пафос Нового Времени с нигилизмом вплоть до атеизма, и столь же яростное оправдание христианских положений наводят на мысль о том, что личность Христа. Несмотря на разногласия, мистицизм, догматизм, коренным образом повлияла на судьбы Европейской цивилизации, ее новой эры, на становление государств в канве Великого переселения народов из Северной и Восточной Европы, которые и стали столпом Европейской глобальной цивилизации.

Европейская глобальная цивилизация строила свои государства и для восприятия этого механизма им жизненно необходима была мощная идеология, закрепляющая монархическую власть. Мощный нордический дух, не знавший рабства государственных организаций, осознанно воспринял тогда христианство, на тот момент самую цельную религиозную нравственную идеологию - ислам сам еще находится на этапе становления, иудаизм был закрытым эгоцентрическим учением. Язычество молодых народов было не в состоянии обеспечить новый тип национальной сплоченности в рамках государства, слишком уж оно было обращено к гармонии человека с природой.

Чем же привлекло христианство нордические народы? Для иерархического принципа власти оно было незаменимым инструментом управления массами, их моралью. Поэтому заблуждаются те, кто считает христианство религией слабых. Нет, эта религия, как раз таки служила интересам сильных. Лишь позднее произошел ее упадок, из-за замкнутости жречества от мира, и ухода в мистику и механический ритуализм христианство деградировало и обрело те черты, которые потом так критиковались.

Напротив, изначально христианство для нордических ариев стало мощной воинствующей религией объединения земель, борьбы с восточной экспансией. Основой военных объединений крестоносцев и их орденов, методом геополитической экспансии и колонизации (Эпоха великих географических открытий). Оно утверждало превосходство европейца над семитами, мусульманами, аборигенами колоний, подавляло инквизицией инакомыслие, в общем, было могучим цербером государственной системы европейских держав.

Лишь с приходом Ренессанса и разложением феодализма христианство стало сдавать свои позиции в государстве и идеологии.

Что-то очень близкое, нордическое было во Христе, иначе, почему ариям было бы не принять Римский пантеон, ветхозаветного иудейского бога, Магомета? Во Христе было много сурового аскетизма и порядка. Он был доказательством Бога. И в большой мере был оппозицией восточным деспотическим культам. Не малую роль сыграл Апокалипсис, в котором Христос предстает как мощь, власть, символ Победы над востоком и его мистикой.

Чтобы лучше понять все произошедшее с нами за эру Христа, следует обратиться непосредственно к его личности. Но не через призму канонических религиозных образов и экзегез, не через критику ниспровергателей-антиклерикалов. А через идею сверхчеловека. Сверхчеловека Ницше.

Ницше оказался, как это ни покажется странным, наиболее последовательным продолжателем «дела 2000-летней давности» и «метода» Христа. Он был не первым, а одним из последних ниспровергателей христианства, Антихристом - логически завершил свою эпопею моральной переоценки мира, дав все ключи от бездны и «не благую» весть следующему за ним человечеству.

Чтобы понять это стоит провести несколько небольших аналогий между личностями (не образами) Христа и Заратустры. Сама книга «Так говорил Заратустра» была исключительной, из ряда вон выходящим, философским откровением для всей мировой философии 19 века. Она явилась заключительным эпическим аккордом классической немецкой философии, тем последним со времен Гете случаем, когда немецкая философия прорвалась в художественную сферу литературы. Что, например, для русской философии изначально стало методом мировосприятия и обращения к действительности во всей ее неохватности (Ницше был наполовину славянин и ребенком из религиозной католической семьи).

Если отвлечься от новозаветных догм, благолепия мистического мифа рождения и семьи Христа, антиклерикальной критики, наполняющих образ христианства, то мы увидим лично Христа в совершенно ином свете.

А это был человек «отверженный» от всего содержания окружающей духовной жизни того общества, в котором он жил. «Сын» простого плотника, скорее всего незаконнорожденный, от человека чужого рода. Иисус однозначно не был евреем. Вряд ли ортодоксальное фарисейское общество пощадило бы женщину своего рода за «непорочное зачатие». При том этническом разнообразии Малой Азии, да еще и в условиях широко распространенного в тех местах и повсеместно в Риме рабовладения, можно предположить, что Мария была вовсе не из иудейской общины. Не могла она быть и дочерью фарисея, иначе как бы ее отдали замуж за слабоумного Иосифа, как бы заглаживая ее грех. Но миф, наоборот, представляет нам все в радужном свете. В младенчестве Христа слишком много нестыковок. О дальнейшем детстве Иисуса и его отрочестве ничего почти не сообщается, потому что до своего великого земного подвига он был в этом обществе простым человеком, плотником с незаурядным мышлением. Событие с волхвами также не вызывает доверие. Могли проходить люди, может и впрямь не простолюдины - кстати, вовсе не иудейской веры по легенде, остановились на привал в том месте, где родила Мария, нежно посюсюкали с младенцем, что-то подарили молодой маме. Такие обычные события легко превращаются с помощью азиатского жреческого красноречия и мистицизма в невесть какое волшебное действо.

Конечно же, Иисус не был духовно «простым» человеком. Его положение от рождения заставляло чутко, порой болезненно воспринимать окружающую действительность. Он ощущал себя необычным, был умственно и духовно одаренной личностью. По всей видимости, в какой-то момент в его мировоззрении образовался комплекс ответственности за окружающую его жизнь. Некое прозрение, катарсис. Он много размышлял над миром, людьми, хотя и в догмах и дискурсе того общества, в котором он рос и жил. Но нечто чужеродное от рождения, или благодаря этому факту, тяготило его душу в отношении иудейского общества. Его мировоззрение было широким, глобальным, неординарным, сильно отличавшимся от мелочной суеты Ближнего Востока, этого самого пестрого и застарелого мира. Вероятнее всего его главным духовным талантом, гением стало его вневременное сознание - ощущение действительности вне ее повседневных условностей. Его печалили судьбы мира, в котором он жил, ведь он своим «отвлеченным», «чужим» взглядом чувствовал декаданс всей той эпохи, ощущал умозрительно грядущие перемены лика человеческого бытия, как и Заратустра у Ницше.

Сильное, амбициозное сознание Христа было отягощено окружающим ремесленным бытом. Иисус прекрасно знал нужды простых людей. Он четко понимал, что ему в его социальном статусе никогда не подняться к тем степеням благородства, которых он заслуживал. Да и не могла погрязшая в пороке, растлении и фарисействе Малая Азия предоставить хоть малейшие возможности для удовлетворения благородных духовных потребностей Христа. Его тяготило плотницкое положение и малоазиатское социальное болото. Он мечтал покорить мир, возвыситься на 6000 футов над этим болотом. Но где взять этот источник возвышения, за что зацепиться? И Он выбрал лишь тот доступный смертоносный источник восхождения, что Ницше называл «черной дырой» масс. Иисус совершил революцию одного человека. Он понимал, как устроена толпа, во что она верит, и он привлек ее, взял роль пророка, Мессии, хотя и не соответствовал фарисейскому образу мессии, за что и поплатился. Воистину Иисус был «восстанием рабов в морали»: он выбрал противоположный вектор возвышения - не героический славный, а героический мученический. В смысле, что он не избрал долю завоевателя, покорителя, столь почетную для той эпохи. Он выбрал возвышение и мученическое падение во имя рода человеческого, позорную смерть во славу Господа. Вот он парадокс возвышения, дух великой трагедии возвысил Иисуса куда выше, чем эпическая сага о доблестных подвигах с мечом в руках, каковые были предсказаны израильскому мессии. Трагедию всегда воспринимали миллионы, сопереживали ей. До Иисуса такой попыткой был Сократ, но это было не убедительно.

Христос знал о культе Митры, сильно распространенном тогда на Ближнем Востоке. Мог он знать и о Платоне, Сократе и других философско-религиозных школах. Почему его ограничили иудейским мировоззрением, не понятно. Принципы христианства как раз сильно рознятся с ветхозаветными и близки к гуманистическим идеям эллинизма и митраизма.

По писанию со смертью Христа Ветхий завет был прерван. Христос - греческое «спаситель», Петр и Павел - греческое и римское имя. То есть был акт переименования, который говорит явно об отходе от иудейской традиции.

К тому же всем известно, что император Константин с легкостью сумел сочетать христианство с ритуализмом митраизма. Было это не случайно. Вполне возможно, что источники этой стороны христианства до нас не дошли из-за жесткого ревизионизма церкви.

Но в чем же главный феномен личности Христа? Иисус привнес в наш мир нравственное сверхзнание. То самое сверхчеловеческое, которое Ницше пытался объяснить через Заратустру. Его природа не совсем вербальная, поэтому ни Евангелия, ни другие богословские трактаты не смогли в полной мере его объяснить и расшифровать: до сих пор из-за этого священные тексты нам кажутся загадочными, полными скрытого смысла. На самом деле они сами пытались разгадать нравственное гречишное зерно сверхзаниня, но не смогли. Петр и Павел, евангелисты позже привнесли логическую догматическую интерпретацию этого нравственного сверхзнания в доступном им духе иудео-христианства. То есть на сверхзнание наложили уже существовавшую и понятную им идеологию.

Заратустра Ницше критиковал жрецов за «навязанный аскетизм» тем, кому он по сущности не соответствует и приносит лишь рабство и страдания. За десятину, которую они требовали, чтобы быть узурпаторами. Иисус же учил отдавать половину, дарить: есть два платья - одно отдай. Но жрецы исказили его учение всем тем «малоазиатским болотом», оставшимся от царств и деспотий. Христианство содержит в себе сверхзнание данное Христом. Если бы его не было, то христианство бы не состоялось. Однако отчасти оно было извращено в угоду социальных пороков и несовершенств, за что справедливо порицалось выдающимися гуманистами. Становление христианства покрыто завесой тайн. Дэны Брауны просто так не появляются. Борьба за Христа еще не закончена.

«Я учу вас о сверхчеловеке» Заратустры Ницше есть попытка осознать, какие люди движут эволюцией ноосферы, как они восстают против мира, как взвешивают его, как пытаются объяснить его суть «пастве», при этом сами возносятся на 6000 тысяч футов над человечеством. Наверное, таким был когда-то давно, две с лишним тысячи лет назад и Христос.

Заключение

ницше волюнтаризм философ христианский

Это вечное обвинение против христианства я хочу написать на всех стенах, где только они есть, -- у меня есть буквы, чтобы и слепых сделать зрячими... Ницше называет христианство единым великим проклятием, единой великой внутренней порчей, единым великим инстинктом мести, для которого никакое средство не будет достаточно ядовито, коварно, низко, достаточно мало, -- он называет его единым бессмертным, позорным пятном человечества...

И вот считают время с того времени, когда начался этот рок, с первого дня христианства! -- Почему лучше не с последнего? -- Не с сегодняшнего? -- Переоценка всех ценностей!

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Жизненный путь и основные стадии развития философии Ф. Ницше. Ранние сочинения Ф. Ницше и его критика культуры. Критика морали, этической установки. Атеизм и нигилизм. Концепция "воли к власти" и "сверхчеловек" Ницше. Влияние философии Шопенгауэра.

реферат , добавлен 27.06.2013


Личность Фридриха Ницше, его краткая биография. Влияние Шопенгауэра на развитие мировоззрения философа. Волюнтаризм Ницше и его смысл. "Воля к власти"- как основной мотив общественной жизни. Сущность концепции сверхчеловека и его миссии на земле.

реферат , добавлен 15.04.2011


Идея сверхчеловека в учении великого немецкого философа Фридриха Ницше. Воззрения мыслителя на совершенствование культуры человеческой личности, основанные на древнегреческой мифологии. Критика христианской морали как символ зависимости сознания.

реферат , добавлен 06.03.2012


Характерные особенности философии Нового времени. Смысл свободы человека в фатализме и волюнтаризме. Достоинства философии Маркса. Принцип "фальсификации" в философии К. Поппера. Критика Ницше христианской религии, связь с его онтологическим нигилизмом.

контрольная работа , добавлен 06.08.2013


Краткое описание жизни Фридриха Ницше - одного из самых блестящих и спорных мыслителей европейской философии. Концепция сверхчеловека и критика христианства в произведении "Так говорил Заратустра". Анализ подходов Ницше к перерождению в сверхчеловека.

реферат , добавлен 22.11.2010


Ф. Ницше: особенности личности и биографии, нравственное содержание учения. Волюнтаризм - главная идея ницшеанской морали: воля, возвышающая человека, как первооснова всего сущего. Влияние идей великого философа на общественные движения XX века.

реферат , добавлен 29.11.2010


Волюнтаризм Артура Шопенгауэра как основоположника современного европейского иррационализма, поворот к субъекту философии Серена Кьеркегора. Начало творчества Ницше как культуролога. Иррационалистическое учение Ф. Ницше и интуитивизм А. Бергсона.

контрольная работа , добавлен 19.10.2012


Краткая биография Ф. Ницше. Аполлоновское и Дионисийское в культуре и жизни. Сущность спора между Ницше и Сократом. Отношение Ницше к социализму. "Три кита" философии Ницше: идея Сверхчеловека, Вечное Возвращение, Воля к власти, Удовольствие и Страдание.

реферат , добавлен 10.04.2011


Первый философский труд Ницше "Рождение трагедии из духа музыки". Понимание философом метода поиска истины посредством философии искусства. Сократизм как продолжение и развитие аполлонизма. Сверхчеловек Ницше. Сочинение "Так говорил Заратустра".

реферат , добавлен 12.11.2013


Характеристика основных моральных и эстетических проблем общества, которые выделял Фридрих Ницше. Кризис христианской религии и нигилизм. Кризис классической европейской философии, как философии разума и рациональности. Изучение сути феномена сократизма.

В апреле 1864 года Ницше создал два философско-поэтических эссе: «Рок и история» и «Свобода воли и рок», где содержатся, чуть ли не все основные идеи его будущих произведений. Во втором эссе самыми примечательными кажутся резкие выпады Ницше против христианской идеи потустороннего мира: «То, что Бог становится человеком, указывает лишь: человек должен искать свое блаженство не в бесконечности, а создать свое небо на земле; иллюзия неземного мира исказила отношение человеческого духа к миру земному: она была созданием детства народов. В тяжких сомнениях и битвах мужает человечество: оно осознает в самом себе начало, сердцевину и конец религий».

Развитие эти мысли получат, конечно, гораздо позже. В 1882 году Ницше написал в Генуе «Веселую науку», в одном из фрагментов которой – «Безумном человеке» - возникает тема «смерти Бога», авторитет Бога и церкви исчезает, на их место приходит авторитет совести, авторитет разума. В 1883 году Ницше всего за несколько месяцев написал книгу «Так говорил Заратустра», первая часть которой заканчивается словами: «Мертвы все боги; теперь мы хотим, чтобы здравствовал сверхчеловек».

Сверхчеловек Ницше – это результат культурно-духовного совершенствования человека, тип, настолько превосходящий современного Ницше человека, что он образует новый и особый биологический тип. Сверхчеловек – это нравственный образ, означающий высшую ступень духовного расцвета человечества, олицетворение новых моральных идеалов, этот сверхчеловек приходит на место умершего Бога, он должен вести человечество к совершенству, должен восстановить в силе все качества человека.

Ницше обрушивался на один из главных постулатов христианской веры в вечное существование по милости Бога в потустороннем мире. Ему казалось абсурдом то, что смерть должна быть искуплением первородного греха Адама и Евы, он высказал поразительную мысль о том, что чем сильнее воля к жизни, тем ужаснее страх смерти. И как можно жить, не думая о смерти, а зная о ее неумолимости и неизбежности, не бояться ее?

Перед лицом смерти мало кто найдет в себе мужество сказать, что «Бога нет». Достоинство сверхчеловека появляется из преодоления страха смерти, но совершенно по иному, чем в христианстве. В то время как христианин не боится смерти, поскольку верит в данную ему Богом вечную жизнь, то сверхчеловек Ницше не боится смерти, хотя не верит ни в Бога, ни в бессмертие, он сам себя чувствует Богом. Ницше говорит, что мужественный высший человек «с гордостью» созерцает бездну. Люди верят в Бога только потому, что боятся смерти. Тот, кто победит страх смерти, сам станет Богом.

Свою мечту о совершенстве люди в прошлые века воплотили в идее о существовании Бога как высшей и совершенной личности и тем самым признали невозможность достижения совершенства, ибо Бог – это потустороннее, недоступное, непостижимое бытие.

Смерть Бога потребовалась Ницше для утверждения жизни сверхчеловека как высшего идеала земного существования человека. Сверхчеловек Ницше предстает земным, посюсторонним и вроде бы вполне достижимым идеалом, устремляясь к которому человек приобретает реальную возможность преодолеть свое несовершенное состояние и стать выше самого себя.

Что означают слова «Бог мертв»? – То, что мир лишился своего смысла. Значит, необходимо наполнить мир иным смыслом, вместо умерших ценностей утвердить новые. «Умерли все боги, теперь мы хотим, чтобы жил сверхчеловек», - говорит Заратустра. Смерть Бога открывает возможность свободы создания новых ценностей и сверхчеловека.

В чем же Ницше обвинял христианство? В том, что христианство - это религия сострадания, религия слабых и больных людей, что христианство ведет к несвободе и несопротивлению человека, что христианство оперирует сплошь воображаемыми понятиями, что оно возводит «греховность» человека и что, наконец, религия и наука несовместимы.

Христианство подхватило вымышленный Платоном истинный, сверхчувственный, потусторонний мир высших идеалов, норм, принципов, целей и ценностей, который был возведен над земной жизнью, чтобы придать последней порядок и внутренний смысл. Поскольку потусторонний мир понимался как совершенный, безусловный, абсолютный, истинный, добрый, прекрасный, желанный, постольку земной мир, в котором живут люди со всеми своими делами, заботами, трудностями и лишениями, представлялся в качестве лишь кажущегося, несовершенного, ненастоящего, обманчивого, порочного мира.

Искусственно воздвигнутый истинный мир предстал в сознании людей неким идеалом, которому были приданы соответствующие атрибуты в виде разнообразных ценностей и целей, и который в связи с этим стал основой для критики известного нам земного мира, ибо первый казался более ценным и значимым, чем второй.

В связи с этим Ницше выступал против признания существования идеального мира. Реально существующий мир – единственный мир, а некий «идеальный мир» есть своеобразное повторение существующего мира. Этот идеальный мир – целительный, утешающий мир иллюзий и фикций, это все, что мы ценим и ощущаем как приятное. Он есть источник опаснейших покушений на жизнь, величайших сомнений и всяческого обесценивания того мира, который мы представляем собой. Так земная жизнь оказывается лишенной смысла и ценности и начинает отвергаться.

При этом «совершенный» мир, по мнению Ницше, был создан на основе страданий и бессилия людей. Те, кто презирает тело и землю ради потустороннего мира, - это больные и умирающие. В глубине христианства живет ненависть больных людей, инстинкт, направленный против здоровых людей. Не обладая самостоятельностью, здоровьем, интеллектуальными способностями, физической крепостью простолюдины, слабые, больные, усталые, отверженные, обездоленные, посредственные, неудачники используют христианскую мораль для оправдания недостатка мощи и уверенности в себе и для борьбы с сильными и независимыми людьми.

Именно они, «упадочные люди», а не сильные личности, нуждаются во взаимопомощи, сострадании, милосердии, любви со стороны окружающих, человечности. Без этого они просто бы не сумели выжить и тем более навязать свое господство и отомстить за себя и за свою врожденную ущербность и неполноценность. Высшим же людям такого рода моральные ценности не только не нужны, но и вредны, ибо обессиливают их души. Они поэтому разделяют ценности противоположного характера, которые связаны с утверждением инстинкта воли к

жизни и власти.

В книге «По ту сторону добра и зла» Ницше пишет, что «всюду, где только появляется на земле религиозный невроз, мы встречаем его в связи с тремя опасными диетическими предписаниями: одиночество, пост и половое воздержание».

Можно вспомнить также известное положение Ницше, вызывающее много споров: «Падающего - толкни». Какой смысл вкладывает философ в этот сам по себе неприглядный тезис? Ницше прежде всего имеет в виду критику христианства в

Сострадая кому-то, человек сам слабеет. Сострадание во много крат увеличивает

потери силы, страдания же и без того дорого обходятся. Ницше считает, что сострадание парализует закон развития – закон селекции, когда слабые и больные должны умереть, чтобы дать дорогу сильным и здоровым; сострадание поддерживает жизнь в том, что созрело для гибели. Поэтому: «Пусть гибнут слабые и уродливые – первая заповедь нашего человеколюбия. Надо еще помогать им гибнуть. Что вреднее любого порока? – сострадать слабым и калекам – христианство.»

Любая религия появилась из страха и нужды, когда люди не знали ничего о природе и ее законах, все было проявлением мистических сил, которых можно было умиротворить путем молитв и жертвоприношений. Ницше пишет, что христианство ни в одной точке не соприкасается с действительностью, в религии присутствуют сплошь выдуманные понятия: Бог, душа, дух, грех, кара, искупление, благодать, страшный суд, вечная жизнь.

Христианство противопоставляет духовное (чистое) и природное (грязное). И, как пишет Ницше, «этим все объясняется». У кого есть причины ненавидеть природное, реальное? -–У того, кто от этой реальности страдает. А страдают от действительности слабые и больные, которых сострадание поддерживает «на плаву».

Церковь же возводит в ранг святых больных или безумцев, а «высшие» состояния души, религиозный экстаз напоминают Ницше эпилептоидные состояния.

Христианство возникло, чтобы облегчить жизнь человека, но теперь оно должно сначала отяготить их жизнь сознанием греховности, чтобы потом иметь возможность облегчить их. Церковь устроила все так, что без нее теперь ни шагу: все естественные события (рождение, свадьба, смерть) теперь требуют присутствия жреца, который бы «освятил» событие. Христианство проповедует греховность и презренность человека вообще, так что уже невозможно презирать других людей. Путем выдвижения чрезмерных требований, сравнения человека с совершенным Богом церковь заставляет человека чувствовать себя греховным, дурным, ему становятся нужны сверхъестественные силы, чтобы снять это бремя, чтобы «спастись» от «греховности», но когда отпадает представление о Боге, то отпадает и чувство «греха» как нарушения божественных предписаний.

Инстинктивная ненависть к реальности, неприятие антипатии, вражды, как следствие болезненности, ведут только к тому, что человеку не хочется сопротивляться, не хочется бороться с этой действительностью – и появляется христианство, религия любви, то есть несопротивления и покорности. «Не противиться, не гневаться, не призывать к ответу. И злу не противиться – любить его».

Религия является для общества тормозящим, мешающим, негативным фактором. Религия служит массам, это оружие черни и рабов. В христианстве находит свое выражение ненависть черни, рядового человека к благородным. Бог, святость, любовь к ближнему, сострадание – предрассудки, выдуманные теми, чья жизнь пуста и монотонна. Вера в Бога не возвышает и не одухотворяет человека, а, напротив, сковывает его и лишает свободы. Свободному человеку Бог не нужен, ибо он сам для себя высшая ценность.

«Христианство – это восстание пресмыкающихся по земле против всего, что стоит и высится: евангелие «низких» принижает», «Христианство вело борьбу не на жизнь, а на смерть с высшим типом человека, оно предало анафеме все основные его инстинкты и извлекло из них зло. Христианство принимало сторону всего слабого, низкого, уродливого; свой идеал оно составило по противоположности инстинктам сохранения жизни, жизни в силе».

У Ницше вопрос веры связан с проблемой морали, ценностей и поведения человека. Смысл и цель, с которой Ницше объявил войну христианству, - это упразднение морали. Смерть Бога открывает человеку возможность творческой свободы для создания новых ценностных миров. В гибели заложено возрождение. На место духовных ценностей, связанных с идеей Бога, Ницше ставит диаметрально противоположные ценности, вытекающие из потребностей и целей реальной жизни сверхчеловека.

Приход сверхчеловека обусловлен процессом становления человека, отвержением бытия Бога и связанных с ним моральных и религиозных ценностей. Отсюда в философии Ницше вытекает тотальный нигилизм и переоценка всех ценностей. Цель бытия человека Ницше видит в создании того, что выше человека, а именно в создании сверхчеловека, который должен превосходить человека в той же степени, в какой последний превосходит обезьяну.

Взятый сам по себе, человек в силу своего несовершенства не может быть целью для самого себя. В цепи развития живого мира он представляет собой мост между животными и сверхчеловеком, и поэтому содержанием его жизни является переход и гибель, то есть не результат, а процесс становления, человек должен принести себя в жертву земле, чтобы она стала землей сверхчеловека.

Раскрывая содержание христианской морали, Ницше отмечает, что это мораль альтруизма, добра, любви к ближнему, сострадания и гуманизма. Поскольку она является стадной моралью, не выражающей в себе естественные жизненные инстинкты отдельно взятого человека, постольку ее утверждение и поддержание в жизни людей возможно лишь только посредством принуждения. Христианская мораль – это долг, которому все должны беспрекословно подчиняться.

Чтобы такое подчинение осуществилось и понадобилась идея Бога как высшего нравственного идеала, авторитета и судьи, который не только предписывает нравственные нормы, но и неустанно и скрупулезно следит за их исполнением: наказывает грешников (пытками в аду) и поощряет праведников (безмятежной жизнью в рае). Страх перед божьим наказанием является основным мотивом морального поведения людей.

Одним из исходных и ключевых постулатов анализа особенностей христианской морали у Ницше является тезис о наличии среди людей прирожденных рангов, то есть о том, что люди не равны. По его мнению, в зависимости от имеющейся у индивидов с рождения степени мощи и полноты воли к власти, а также наличия у них физиологического превосходства люди делятся на две породы (расы) – низшую (к которой относится подавляющее большинство людей) и высшую (незначительное меньшинство). Сама природа выделяет сильных духом, мускулами и посредственных людей, которых намного больше.

В этой связи в морали не может иметь силы положение «что справедливо для одного, то справедливо и для другого». Так, если один признает справедливыми такие моральные требования как «не убий», «не кради», то другой может их оценить как несправедливые. Поэтому в обществе должно быть столько моралей, сколько имеется среди людей рангов (слоев).

Согласно Ницше, «есть мораль господ и мораль рабов». При этом в жизни тех и других возникают и утверждаются диаметрально противоположные моральные ценности. Христианская мораль является недоразумением в силу, прежде всего того, то она призвана победить страсти и инстинкты с целью исправить человека и сделать его лучше на основе требований разума. Однако, согласно Ницше, подъем добродетельности несовместим с одновременным ростом ума и понимания, а источник счастья заключается вовсе не в разуме, а в жизненных инстинктах.

Поэтому отказываться в морали от страстей и инстинктов – значит подрывать корень человеческой жизни и тем самым придавать морали противоестественное состояние. По мнению Ницше, всякая мораль отрицает жизнь, ибо направлена на борьбу с инстинктами и влечениями человека. Христианские моралисты пытались всеми силами заглушить, искоренить, вырвать вон и тем самым очистить человеческую душу от скверны. Основанием для этого служил тот факт, что страсти часто оказываются источником больших бед. К тому же, будучи связаны со стремлением людей к мимолетным удовольствиям и наслаждениям, они представлялись как проявление животного начала в человеке, поэтому оценивались в качестве ненормальных и опасных явлений.

Когда индивид оказывается в подчинении у своих страстей, он утрачивает способность разумного контроля за своим поведением и тем самым, пусть временно, перестает быть мыслящим существом. Но в жизни человека только то правильно и нормально, что направляется разумом. Отсюда делался вывод, что человек не может быть «хорошим», пока не освободится от своих дурных и предосудительных страстей.

Христианская мораль как инстинкт стада, как своеобразная иллюзия рода является определенной тиранией и гнетом по отношению к отдельно взятой личности, особенно и прежде всего высшей. Принуждая к выполнению нравственного долга, она лишает человека свободы, независимости, самостоятельности, активности, творчества и заставляет его жертвовать собой для будущего. Быть моральным – значит оказывать послушание и повиновение издревле установленному закону или обычаю. Личность тем самым попадает в зависимость от нравственных традиций. В этой связи оказывается, что уважения в ней достойно лишь то, в какой мере она способна повиноваться.

Мораль долга требует от индивида постоянно держать себя в руках, то есть неукоснительно руководствоваться и подчиняться ее раз и навсегда установленным правилам, что при наличии неизбежных проявлений присущих ему естественных побуждений и склонностей не может не порождать раздражительность и внутреннее напряжение. выполняя одинаковые для всех нормы нравственности, человек оказывается в своем поведении запрограммированным на определенный стандарт и образ действия, что уничтожает его индивидуальность, ибо не позволяет ему проявить себя.

Долг заставляет человека работать, думать, чувствовать без внутренней необходимости, без глубокого личного выбора, без удовольствия, то есть автоматически. Это ведет к обеднению личности, к ее самоотказу и отрицанию ее уникальности. Попадая в сферу морали индивид обрекается, кроме того, на постоянное болезненное недовольство собой, поскольку не в силах достичь предписываемых ему нравственных идеалов и целей. Человек перестает принадлежать себе и стремиться к достижению своих интересов, в которых как раз и выражается воля его жизненных инстинктов. Тем самым человек начинает выбирать и предпочитать не то, что ему нужно, а то, что ему вредно.

Ограничивающий свободу личности моральный долг посредством воспитания внедряется в духовный мир человека в виде совести, представляющей собой сознание вины и в то же время своеобразный внутренний трибунал, который постоянно заставляет индивида находиться в подчинении у общества. Совесть – это общественный долг, то есть стадный инстинкт, ставший внутренним убеждением и мотивом поведения личности. Она осуждает поступок потому, что он долгое время был осуждаем в обществе.

Отвергая христианскую мораль, основным понятием которой является понятие вины, Ницше не мог не отвергать и совесть как сознание вины. Для Ницше совесть предстает в качестве чисто негативного феномена, недостойного какого - либо уважения. Ницше призывал «ампутировать» совесть, которая в его понимании является только сознанием вины, ответственности, долженствования, некоего суда.

На место христианской морали Ницше предлагал мораль эгоизма, когда поведение отдельно взятого человека предельно раскрепощается. Эгоизм – это способ жизни человека за счет других. Для эгоиста другие имеют значение только как средства. Целью же является он сам, всегда и при любых обстоятельствах. Эгоизм выступает главным пунктом в искусстве самосохранения личности и ее становления самой собой. Только в морали эгоизма личность приобретает сознание своей бесконечной ценности.

Согласно Ницше, право на эгоизм должны иметь не все, а только высшие люди, с жизнью которых якобы связано развитие человеческого рода. Незнатные, слабые и посредственные люди не имеют права на эгоизм, поскольку он ориентировал бы их на самоутверждение и отнимание места под солнцем у высших людей. Поэтому «слабые и неудачники должны погибнуть: первое положение нашей любви к человеку. И им должно еще помочь в этом».

Христианство навязывает жизни воображаемый смысл, препятствуя тем самым выявлению смысла истинного и заменяя реальные цели идеальными. В мире же, в котором «Бог мертв» и не существует более моральной тирании, человек остается одиноким и свободным. Но одновременно он становится и ответственным за все существующее, ибо разум находит полное освобождение, лишь руководствуясь осознанным выбором, лишь взваливая на себя определенные обязательства. И если необходимости невозможно избежать, то истинная свобода и заключается в ее полном принятии. принять мир земной и не тешить себя иллюзиями о мире потустороннем – это означает господствовать над всем земным.

Ницше потому и отвергал христианство, что оно отрицает свободу духа, самостоятельность и ответственность человека, превращает несвободу в идеал, а смирение – в добродетель.